Сердце академии магии - Наталья Владимирова Страница 45

– Даша! Ты пришла. Это… Я так рад. Так боялся, что забыла про нас. Что стала важной магиней и тебе уже нет до нас никакого дела… – Голос Вельса подозрительно срывался и сипел, будто парень был готов вот-вот расплакаться.

– Что-то случилось? – не стала я тратить время на вежливые заверения в вечной дружбе. – Мне нельзя надолго отлучаться из академии. Если честно, то первокурсникам вообще запрещено выходить за ворота. Поэтому выкладывай. Что я могу для тебя сделать?

– Не для меня. Для нее. – Вельс снова ткнул пальцем в угол, где сидела женщина. – Это Ханна, троюродная сестра. Тут такое дело… Замуж она вышла в соседнюю деревню. Но ейного мужа любила другая бабенка. Та, значит, купила проклятие для Ханны, но вроде как ненастоящее, на Ханну не подействовало. Ведьма обманула, так все подумали. Но они ошиблись. Муж умер, Ханна вернулась тяжелой в дом отца. А когда рожать, так проклятие это и сработало. Сначала на Ханне. Опосля на ребеночка перекинулось.

Женщина распахнула свои просторные одежды и протянула мне маленький сверток. Гораздо меньше, чем бывают обычные младенцы.

– Родили раньше срока? – догадалась я.

Женщина заплакала, а Вельс погладил сестру по голове и утешил:

– Ты, это, не реви, поможет наша ахова магиня. Вишь, как сразу догадалась.

– Но почему вы принесли ребенка ко мне? А не к травнице или к настоящему магу? – испугалась я ответственности за жизнь маленького человечка.

– Ты ж Юньку нашу спасла!

– Но там была обычная простуда…

– Не обычная, а безнадежная.

Женщина вдруг бухнулась на колени и всучила мне в руки сверток:

– Спаси мою дочку! Одна отрада в этом мире осталась, после смерти мужа и самой-то жить не хочется! Заклинаю всеми богами! Спаси! Навек твоей рабой стану!

Чтобы не смотреть на помешавшуюся от горя мать, я перевела взгляд на сверток. Ребенок не шевелился и не подавал признаков жизни. Я осторожно приподняла уголок ткани над сморщенным синюшным личиком. Казалось, младенец даже не дышал.

– Как вы определили, что на девочке проклятие? – спросила, чтобы хоть что-то сказать, внезапно охрипшим голосом.

Женщина притихла, прислушиваясь к разговору.

– Так сразу ж понятно! Сначала у матери в глазах стояла смерть, а как дочь на свет появилась – к ней перешла.

– Смерть? Что ты имеешь в виду?

– «Черный обод». Неужто ни разу не видала?

– Нет. Мы еще ничего подобного не проходили.

Женщина снова залилась слезами, видимо осознав мою бесполезность.

– Это не важно, – скорее для Ханны, чем для меня, успокаивающе проговорил Вельс. – Главное захоти, как в прошлый раз, и у тебя все получится. Если надо, мы даже выйдем за ширму.

Он подхватил женщину под руку и поставил на дрожащие ноги.

– Мы, это, в общем зале подождем… Давай, магиня, не подведи!

Не знаю, сколько времени я просидела в закутке в обнимку со свертком. Девочка так ни разу и не пошевелилась, не подала признаков жизни. А вот меня знатно трясло, зубы чечетку выбивали, хоть танцуй, несмотря на то что хозяин кабака от души натопил заведение.

Было невероятно больно от осознания собственного бессилия. А еще – страшно, что из-за любовного треугольника пострадал невинный младенчик. Где же мой обещанный дар? Почему я его не ощущаю, когда он так нужен?

Слезы стекали по моим щекам, и я не сразу заметила, что они закапали все личико недвижной девочки, которая, впрочем, никак на это не среагировала.

В реальность меня вернул Вельс:

– Ну? Как?.. – И столько надежды слышалось в его голосе.

– Ребята, которые пришли со мной, еще здесь? – вскинулась я.

Призрачная возможность помочь вселила в меня веру, что еще не все потеряно.

– Кажется…

Я бросилась в общий зал, загоревшись идеей упросить хоть кого-нибудь из студентов помочь. К моему облегчению, компания выпивала и веселилась на прежнем месте, вовсе не собираясь возвращаться в академию. Но мои уговоры оказались напрасны: услышав, что требуется снять с кого-то проклятие смерти, деру дали все, даже девчонки поддались всеобщей панике. Последний паренек, проскочивший мимо меня, на бегу посоветовал ни в коем случае не трогать пострадавшего, чтобы случайно не подцепить самой эту страшную магическую заразу.

Что значит «не трогать»? Не прикасаться к коже? Я посмотрела на кулек в руках и похолодела. Ручка и щечка, выглядывающие из-под уголка ткани, розовели на глазах.

Что же получается? Проклятие было на матери, затем перешло на дочь, а теперь, выходит, перекинулось на меня?!

Младенчик заворочался, закряхтел. Я зашарила по залу взглядом в поисках Ханны. Она обнаружилась за столом у окна. Перед ней стояла нетронутая еда, которой, как подозреваю, Вельс пытался накормить родственницу. Женщина с расстояния пыталась рассмотреть дочь, но подойти не решалась.

Я сама приблизилась и отдала сверток. Трясущимися руками женщина приподняла материю. На нас ясными голубенькими глазками уставилась прехорошенькая малышка. Здоровенькая и бодрая. Она засучила перед носиком выпростанным кулачком и заголосила во всю мощь.

– Сняла! Ты сняла с нее проклятие!

Ханна снова бухнулась на колени. А Вельс сгреб меня в охапку и хорошенько сжал.

– Ты что делаешь?! Не боишься подцепить проклятие? – зашипела я прямо в его ухо.

– Ты о чем? Нет на тебе проклятия. Я ж видел. У обеих глаза чистые. И у тебя, и у дитенка. Ты убрала дурную магию смерти!

– Не может быть!

– Очень даже может! Наша ахова магиня – самая лучшая!

– Но я же ничего не сделала. Я и про подобное проклятие в первый раз от тебя услышала.

– Ты особенная! Тебе главное – захотеть!

Вельс не собирался слушать мои рассуждения, для него приоритетными были факты, которые неоспоримо доказывали, что проклятие существовало, а теперь исчезло. Он отправил Ханну с ребенком наверх в снятую им комнату, а сам пошел провожать меня до академии.

Я, признаться, ощущала себя словно во сне. Не могла до конца поверить – мне удалось сделать то, за что не взялись даже третьекурсники. Неужели мой дар начал проявляться? Но в чем тогда он заключается? Умение снимать проклятия? Или лечить от всех болезней?

Вельс не отвлекал от размышлений. Он со счастливой улыбкой вышагивал рядом, время от времени поддерживая меня, стоило только оступиться или поскользнуться на плохо освещенной улице.

Вьюга поутихла, присмирела, гоняя по подворотням легкую поземку да кое-где вскидывая столб снега, взрыхлив какой-нибудь сугроб. Мороз, напротив, с каждой минутой крепчал, пробирая до костей сквозь дубленку, выданную академией. М-да, не для прогулок одежка, годится лишь для коротких перебежек из одного корпуса замка до другого.