Драконий родич - Тодд Маккефри Страница 45

— Спасибо, Зенор, ты очень помог мне.

— А ты позволишь мне посмотреть, как он будет вылупляться, а? — напряженным голосом спросил Зенор.

— Но ведь тут не будет ничего подобного Запечатлению дракона, — ответил Киндан, которому вообще-то хотелось в этот момент находиться в одиночестве.

— Ну так его я тоже не видел. Ну, пожалуйста, а Киндан?

— Ладно, я попробую, но ничего не могу твердо обещать. Тем более что ты можешь оказаться на смене.

— Ну, если получится, то пожалуйста, Киндан? Я принесу тебе столько угля, сколько тебе потребуется.

— Ладно, — сказал Киндан, смягчившись. В конце концов, Зенор был его самым лучшим другом. — А не мог бы ты посидеть в сарае, пока я приготовлю новую порцию овсянки? Мне хотелось бы, чтобы она всё время была как можно свежее.

— Конечно, иди, не волнуйся, — с готовностью заверил его Зенор.

Киндану пришлось тщательно отмыть кастрюлю, чтобы не осталось ни единой крошки пригоревшей ко дну каши, и лишь после этого он заварил новую порцию. Он понимал, что много овса уйдет впустую, но хотел быть уверенным, что овсянка будет наготове, когда бы ни начал вылупляться птенец стража. Это было крайне важно. Новорожденный начинает питаться, как только выходит из яйца.

На утро третьего дня беспокойный сон Киндана был прерван громким шумом. Он мгновение посидел в растерянности, а потом открыл створку светильника и осторожно убрал солому с яйца. Почти точно по середине скорлупы прошла большая трещина. Киндан положил на яйцо руку и почувствовал, как изнутри что-то ударило его в ладонь. Он погладил яйцо.

— Давай-ка я принесу тебе овсянки, — сказал он вслух, торопливо выпутываясь из мехового одеяла, и, как был босиком, кинулся в находившийся, к счастью, неподалеку холд арфиста.

Там он взял ведро свежей крови, простоявшей в леднике, подтащил к устью духовки, аккуратно влил в кашу изрядную порцию и размешал ложкой. Он очень старался не разбудить арфиста, но Зист всё равно услышал его возню и, кутаясь в одеяло, вошел в кухню.

— Вылупился? — спросил он, протирая заспанные глаза и отбросив пятерней волосы назад.

— Одна большая трещина через всю скорлупу, прямо посередине, — выпалил Киндан.

Он поспешно вернулся с горшком в сарай. Арфист явился почти сразу же после него.

Киндан не забыл об обещании, данном Зенору, но никак не мог решиться покинуть сарай. А уж о том, чтобы нахально попросить мастера Зиста разбудить его друга, и подумать было страшно.

Трещина сделалась шире, и в соломе уже лежал отколовшийся кусок скорлупы.

— Я уверен, что страж порога от рождения обладает повышенной чувствительностью к свету, — заметил Зист и, прикрыв створки светильника, повернул его к стене, чтобы не ослепить существо в первый же миг его пребывания в большом мире.

Яйцо закачалось, Киндан запоздало задумался, не стоит ли убрать его с кирпичей. Вдруг они слишком горячи для только что вылупившегося птенца? Он подумал и расстелил около яйца, как ковер, свое меховое одеяло.

Яйцо еще раз качнулось, и скорлупа развалилась на две половины. Птенец пошатнулся, шагнул вперед, наступил себе на ногу и зарылся носом в мех.

Киндан ободряюще зачирикал, протянул руку и прикоснулся к новорожденному стражу порога. Птенец с усилием поднял голову, открыл рот и пронзительно пискнул.

— Корми его! — резко напомнил Зист.

Киндан поспешно сунул руку в горшок с кашей — не горячая, не холодная, а в самый раз, — и предложил еду стражу порога. Вернее, положил комок каши на язык новорожденного птенца. Тот немедленно проглотил и раскрыл рот, требуя еще.

На этот раз Киндан воспользовался ложкой. Глядя, как только что вылупившийся птенец жадно заглатывает овсянку, можно было подумать, что он ее просто вдыхает, — мальчик сразу понял, каким образом жадный малыш может подавиться насмерть куском мяса.

Он кормил птенца до тех пор, пока кастрюля не опустела. Страж порога недовольно вскинул голову, будто удивляясь тому, что поток пищи вдруг иссяк.

— Я сейчас приготовлю еще, — сказал Зист и вышел из сарая.

Киндан, ласково напевая, гладил птенца. В тусклом свете он всё же разглядел, что страж порога оказался зеленым. Значит, это самка. Желая убедиться, он осторожно осмотрел птенца и удостоверился, что всё положенное женскому полу на месте. Да, в сложении птенца не было изъянов; это была прекрасная маленькая самочка.

Он нежно расправил еще сморщенные крылышки, чтобы убедиться, что и с ними всё в порядке, погладил надглазные дуги и почесал уши. Страж порога бодал Киндана лбом, требовательно верещал и пытался беззубым ртом ухватить его пальцы. Киндан припоминал, что у стражей порога зубы режутся так же, как и у человеческих младенцев, что они испытывают такую же боль и так же страдают. Он мысленно взял на заметку раздобыть свежего бальзама из холодилки или немного очищенного спирта, которым человеческие матери пользуются, чтобы ослабить болезненные ощущения у своих младенцев. Было ясно, что далеко не каждая мать разглядит в крохотном страже порога хоть что-то привлекательное. Действительно: голова, похожая на изуродованную голову дракона, куцые крылышки, словно обрезки драконьих… Именно такой и была эта малышка, которая часто мигала, пока Киндан не закрыл створки светильника почти полностью, оставив лишь тоненький лучик света. После этого птенец — Киндан решил, что будет называть ее стражницей — довольно замурлыкал.

В сарай, осторожно ступая, вошел мастер Зист, держа на вытянутых руках кастрюлю с кашей. Учуяв пищу, птенец издал звук, похожий на рычанье, и заковылял навстречу арфисту. К счастью, Киндан успел подхватить кастрюлю, взять ложку и сунуть кашу в открытый рот стража порога.

Почувствовав, что ложка скребет дно кастрюли, он уже сам попросил мастера Зиста приготовить новую порцию. И лишь когда Зист удалился, Киндан сообразил, что с его стороны было в высшей степени неприлично отправлять мастера с поручениями.

Но когда же это существо наестся? Живот малышки уже заметно округлился, но она снова и снова раскрывала рот и даже толкала Киндана в бок, когда ей казалось, что он не торопится положить ей в рот очередную ложку каши с кровью. И всё же наступил момент, когда она громко рыгнула — в сарае запахло кислым, добрела по соломе до места, которое показалось ей самым удобным, свернулась, положила голову на передние лапы и заснула, громко засопев.

Зист устало поднялся на ноги и в который раз пригладил рукой всклокоченные волосы.

— Пойду оденусь должным образом и объявлю о появлении на свет… — Он посмотрел сверху вниз на Киндана, который снова улегся на солому. — Она назвала тебе свое имя?

Киндан помотал головой:

— Я и не спрашивал.

— Но ведь они достаточно близки к драконам, чтобы знать свое собственное имя?

Киндан опять помотал головой.

— Я не знаю. Как бы мне хотелось, чтобы мы знали о стражах порога хоть немного больше!