Дети Брагги - Арина Воронова Страница 44

Но почему только одну? А клевета на Тровина? О старом скальде много всякого болтали у лагерных костров. В Круг Грим оказался допущен уже после того, как о Молчальнике перестали поминать. Армия же судачила о предательстве… Точно таком же, в каком пару дней назад обвинили Карри.

Уберегите меня боги, думал тем временем Эгиль скальд Одина, от того, чтобы и на меня он взглянул тем же задумчивым расчетливым взглядом: он кажется даже довольным, воистину вошла в него сила Отца Ратей.

Гонец умолк. Иссяк наконец рассказ о битвах, схватках, о гибели ратников. Рассказан и принесенный беглецом с Зеланда слух об ужасных мучениях, уготованных тем, кто на беду свою остался в живых.

Конунг Вестмунд жестом отослал гонца, потом повернулся к кругу ближайших советников: Эгиль и Бранр — от детей Брагги, Хакон-ярл и Хальвдан Змееглаз — от гостящих в Фюркате дружин, и Оспак — от бондов, Карли-управитель примостился за спиной конунга с вечными деревянными дощечками и ножом.

— Вы слышали вести, — начал он. — Как, по-вашему, следует нам поступить?

— Идти им навстречу. Набеги врага разбередили страну, если позволить им продолжаться, наши собственные неурядицы привлекут прочих стервятников, медленно проговорил Эгиль. — Не говоря уже о том, что мы не знаем, верен ли слух о том, что Вильяльм собирается идти на земли Харфарга. Разумнее было бы предположить, что он дождется подмоги и двинет свои отряды на нас. Нам следовало бы сражаться с ним и преподать урок тем, кто идет за ним следом с юга.

Тогда, быть может, они остерегутся нападать на нас.

Вес упрямо поджал губы:

— А ты что скажешь, Хальвдан?

— У нас есть за кого отомстить! — рявкнул Змееглаз. — Франки говорят, что мы, дескать, язычники. Да, мы не христиане, чтобы прощать нашим врагам. Я — за то, чтобы выступить.

— Но конунг — я. Решение за мной.

Медленно склонились головы.

— И я скажу: мы выясним, каковы наши враги, каковы их сила и слабость, и лишь потом нанесем им удар. Пусть они придут к нам.

— И оставим наших товарищей без отмщения? — взвыл Хальвдан.

— Отчего же, я готов выслать несколько дружин.

— Нескольких недостаточно, — не выдержав, мрачно вмешался Бранр. — Не забывай, конунг, что я недавно вернулся с Гаутланда. Рьявенкрик почти что разрушен, а сам остров постепенно превращается в гнездо врага. Едва ли Варша способен нанести ему серьезный урон. И я скажу еще: Эгиль-скальд прав, за Вильяльмом придут другие, он только лишь ждет прихода их кораблей. Я видел этих франков. Пусть мои слова противоречат клятве Круга, но если мы не накажем страшной смертью этих, остальные сочтут нас слабыми.

Вес же повторял свое решение снова и снова, уговаривал, соглашался выслать больше дружин, перетянул на свою сторону Хальвдана и Хакона, обещал послабления бондам. Выторговал себе неделю, за ней еще одну, якобы чтобы дождаться дальнейших новостей.

— Пошли за вином, Карли, — обратился к управителю Вес, очевидно, желая снять воцарившееся в палате напряжение. — Выпьем во славу Одина и ушедших к нему, почтив их чем-то лучшим, чем простое пиво.

— Вина нет, мой господин, — неспешно отозвался управитель. — Четыре недели уже не было кораблей с юга. Быть может, ветер им неблагоприятен.

Не говоря пи слова, Бранр поднялся со скамьи и перешел к окну, где, глядя в небо, стоял Лысый Грим. По залитому утренним солнцем небосводу ветер неспешно гнал перистые облачка, горизонт был чист.

— В такую погоду я мог бы проплыть от устья Рейна в Сканней и в старом корыте, — вполголоса сказал он старику. — Ветер ему не тот! Не в ветре дело.

Старик взглядом призвал его к молчанию. «Возможно, за время моего отсутствия Лысый Грим тоже догадался о чем-то», — с облегчением подумал Хамарскальд.

— И кто, как не я, — неожиданно заговорил Вес, — предлагал послать на побережье или самого Оттара Черного, которого защитили бы его старость, волшба и дар, или тех, кто наименее ценен для нас?

Ответом на эти слова была удивленная мертвая тишина.

— Дружины отправятся завтра же и с ними те из скальдов, которых выберет Круг. Пусть они передадут зеландцам, что мы окажем им всю помощь, какая будет в наших силах.

Вес снова задумчиво поглаживал каменные лица. Еще до своего отъезда на Гаутланд, Бранр заметил, что делает конунг это всегда, когда рассчитывает что-то или собирается солгать во имя какой-то лишь ему ведомой цели.

Не верь ему Оттар, безмолвно выкрикнул Бранр. Ему нельзя верить.