Свет далекой Земли - Алан Дин Фостер Страница 44

Уокера, однако, продолжали мучить сомнения.

— Я все же не уверен, что понимаю…

— Ты все понимаешь, — вмешался в разговор Джордж. — Вызов и поединок — это стимулы. — Пес кивнул в сторону экзаменаторов, собиравшихся уходить и продолжавших оживленно разговаривать друг с другом. — Нет ничего удивительного в том, что туукали, которому ты подбил глаз, поблагодарил тебя. Он получил порцию вдохновения, не только гоняясь за тобой, но и получив от тебя удар в глаз.

— Значит, все это была фикция, — пробормотал себе под нос окруженный спутниками измотанный переживаниями Уокер. — Это была всего лишь игра, призванная дать новый материал для сочинения очередной саги.

Браук серьезно посмотрел на человека обоими глазами:

— Особенно воодушевил твоего соперника страх, который ты испытывал во время поединка. Этот страх будет волнующим вступлением к саге.

Уставившись в один из глаз туукали, Уокер неуверенно спросил:

— Значит, я не подвергался никакой реальной опасности?

— Нет, — признался Браук.

— Что бы случилось, если бы я просто стоял и ждал, что будет дальше? Если бы я не бежал и не сопротивлялся?

— Ничего, — ответил Браук. — И ты, и все остальные получили бы доступ на планету. Но многие туукали ушли бы с сегодняшней встречи глубоко разочарованными.

— Разочарованными? — вскипел Уокер. — Хорошенькое дело! Я же был напуган до смерти. Я же был уверен, что вызвавший меня на поединок исполин хочет разорвать меня в клочья!

— Сегодня не ты один послужил источником вдохновения, — добродушно и даже весело отозвался Браук. — Тот, кого выбрали для поединка с тобой, не только удостоился этой чести, но и хорошо сыграл свою роль. Глаз у него заживет быстро, но потрясение от нанесенного тобой удара тоже явилось немалым источником вдохновения. Мы — цивилизованный народ, но мы любим неожиданности и сюрпризы именно потому, что они теперь стали у нас большой редкостью.

— Ты мог бы меня предупредить, — проворчал Уокер. — Сказать, что меня ждет.

— Разве я не говорил, что все будет хорошо? — Туукали отвел назад оба глазных стебля, и смотреть на него стало легче если не физически, то хотя бы психологически.

— Трудно доверять чьему-либо мнению, даже твоему, Браук, когда тебя вызывает на поединок существо в десять раз большее, чем ты.

Подойдя ближе к Уокеру, Браук ласково обнял его за плечи щупальцем толщиной с древесный ствол:

— Если бы я предупредил тебя о смысле поединка, то стал бы ты вести себя так же? Бежал бы ты так быстро, оказал бы сопротивление? Смог бы ты нанести — пусть даже легкую — травму сопернику?

Здесь Браук попал в самую точку, и Уокер мысленно с ним согласился.

— Нет, конечно же нет, — признался он. — Наверное, я бы просто ничего не делал.

— Бездействие — плохая основа для сочинения саги. — Щупальце, как ленивая анаконда, соскользнуло с плеча Уокера. — Но зато теперь вы не только получите доступ на планету и поговорите с нашими астрономами, теперь твое имя прославится в веках, ибо ты станешь героем многочисленных современных саг.

— Я польщен, — сухо произнес Уокер.

— Спроси у него, не положен ли тебе гонорар. — Джордж бесцеремонно ткнул друга в ногу.

— Я доволен уже тем, что остался цел и невредим. — Уокер облегченно вздохнул, наконец осознав, какая тяжесть свалилась у него с плеч.

— Я знала это с самого начала.

— Что? — Уокер обернулся на знакомый язвительный голос.

Скви выкатилась вперед:

— Ты слеп, как пещерные зитхины. С самого начала наперед было ясно, что должно произойти. Надо было лишь верно интерпретировать признаки. — Она презрительно надула пузырь. — Если бы ты взял на себя труд за время наших скитаний изучить язык тела нашего друга Браука, то без труда смог бы интерпретировать жесты группы экзаменаторов. — Скви протерла кончиком щупальца один свой серо-стальной глаз. — Для каждого, кто бы это сделал, не составило бы никакого труда верно истолковать движения щупальцев монстров, отобранных для вынесения суждения о нас.

— То есть выходит, что ты могла хотя бы попытаться истолковать обращенную ко мне жестикуляцию, — проворчал Уокер. — Если ты понимала, что должно было произойти, то почему ты мне ничего не сказала? Почему ты не предупредила меня?

Продолжая одним щупальцем методично полировать глаз, Скви парой своих других конечностей указала на Браука:

— Причина того, что я этого не сделала, та же самая, что и у нашего чрезмерно большого друга. Я сочла нецелесообразным вмешиваться в обычай, столь важный для тех аборигенов, которым предстояло решить, получим мы здесь помощь или нет. Кроме того, если бы я даже высказала тебе свое мнение, это ровным счетом ничего бы не изменило. Вызов на поединок все равно бы последовал, и тебе пришлось бы его принять.

Подойдя к Уокеру, Скви остановилась у его ног. Глаза и речевая трубка находились на уровне его пояса. Уокер ощутил, как Скви обхватила его сначала одним щупальцем, потом другим, а потом всеми остальными и повисла на человеке всей своей тяжестью. После этого к'эрему принялась взбираться на Уокера, как дровосек-верхолаз, и остановилась только тогда, когда их глаза оказались на одном уровне. Несмотря на то что Уокер был неизмеримо слабее Браука, он даже не пошатнулся. Его куда больше поразила эта неожиданная интимность ее поведения, чем ее скромный вес. Никогда прежде она не удостаивала его такой близости. Самое большее, что она себе позволяла, — это легкое прикосновение одним-двумя щупальцами. Теперь же Скви была так близко, что Уокер отчетливо различал розовато-серые реснички, выстилавшие просвет ее дыхательной трубки. Глаза со странными горизонтальными зрачками в упор смотрели в лицо человека.

— Ты — мой друг, Маркус Уокер. Мы были вместе все эти долгие годы после похищения. Мы опирались друг на друга, чтобы выжить. Несмотря на твой неподатливый внутренний скелет, скованность твоих неуклюжих движений, неловкие жесты, недостаточное число конечностей и твой разум, который даже после долгого времени пребывания в моем обществе можно считать лишь минимальным, я бы никогда не допустила, чтобы с тобой произошло что-то нежелательное, если в моих силах было бы это предупредить. — Сказав это, Скви спустилась вниз и отошла в сторону, оставив на одежде Уокера едва уловимый запах сырости и плесени. — Ты должен понять, — продолжила она, — если не понял этого раньше, что я никогда ничего не делаю без оценки всех возможных исходов. Что же касается твоих переживаний относительно недавнего поединка, то ты должен признать, что все получилось как нельзя лучше.

Выпрямившись во весь свой четырехфутовый рост, она демонстративно поправила блестящие металлические и хрустальные украшения.

Ошеломленный Уокер изумленно смотрел на Скви. Впервые за два года их одиссеи она высказала свои глубокие чувства и заботу, не выказывая обычной пренебрежительной терпимости в отношении к его существованию. Если отбросить саркастическое упоминание о его внешности и умственных способностях, то все, что она сейчас сказала и сделала, говорило о нежной привязанности. От всего этого Уокер потерял дар речи, не зная, что сказать.