Топот бессмертных - Илья Те Страница 44

– Вот! – Глаза интуриста вспыхнули озарением.

На асфальте спал старый облупленный бронетранспортер. Вернее, то, что от него осталось. Облезший, изъеденный ржавчиной, словно молью, в рубцах от пуль и осколков. Траки гусениц были изодраны аки целка после замужества и раскиданы по прилегающей местности живописным узором. Судя по еле заметной колее в асфальте, броневая машина нашла здесь последний приют очень давно. Броневик, что характерно, был нашим, совковым. Это было неудивительно, поскольку Нампхо принадлежал бывшей КНДР. На броневике отсутствовали башня и орудие, но даже по силуэту платформы в ржавом железе без труда угадывались очертания советского танка Т-72, конструкция которого использовалась «северянами» как основа для собственных танков, бронемашин и даже САУ.

Аспирин не доверял зоновским машинам, особенно таким вот гребаным долгожителям. По каким-то неведомым причинам именно колесно-самоходная техника фонила больше всего, как губка впитывая рентгены. Много бравых сталкеров словили смертельную дозу, пытаясь свинтить с такой техники что-нибудь пригодное для продажи. Но другого выхода не было, и Бельчище, в общем, подал недурную идею. Бронемашинка могла стать отличным укрытием. Чтобы не расстраивать спутника заранее, сталкер показал кулак большим пальцем вверх. Типа, гут, молодца.

Белошапочка сразу разулыбался. Сложнее было уговорить его остаться охранять женщин, пока Аспирин ходил замерять фон. Еле уговорил, аж злиться начал и порыкивать. И словно в награду за усилия, внутри покойной бронемашинки счетчик вообще никак не отреагировал. Вдвойне повезло, что чудом сохранились лобовые стекла и даже замок на люке, хотя Аспирин и разодрал пальцы в кровь, пока заставил двигаться ржавую скобу. Но по крайней мере временное убежище из этого могло получиться. Точнее – должно было получиться. Иначе бабенки сдохнут.

Когда податливые тела интуристок, колыхающие бюстом и прочими интересными округлостями, наконец перетащили в бронемашину, у обоих бродяг отлегло от сердца. Не хотелось даже материться. Застежка на люке со скрипом повернулась. Сорвать или провернуть такую было тяжело даже опытному телекинетику. Свет в пустых глазницах окон угасал, ветер разгуливал по комнатам, чувствовалось неминуемое приближение ночи. Но двое сталкеров все еще обшаривали последнюю подсобку в доме. Сколько мебели они отодвинули, сколько тряпья разгребли – все было бесполезно.

Белошапочка умудрился влезть обеими ногами во что-то похожее на сырой «ведьмин студень». Хотя он вовремя отскочил, подошвы ботинок все равно стали напоминать поролон. Сам Аспирин влетел в какую-то мутировавшую растительную дрянь, лицо покрылось мелкими волдырями как от крапивы. Времени потеряли море. Нужно было нырять сразу в подвал. «Норные это твари, норные, – ругал себя Аспирин, – не станут селиться наверху». Видимо, уже убитые кинетики служили чем-то вроде приманки или дозора.

И точно, стоило ступить на полуразрушенные каменные ступени, как в свете фонаря Белошапочки показались размашистые следы засохшей крови. Картинка предстала колоритная. По углам аккуратными кучками лежали кости разной степени свежести, виднелись заскорузлые тряпки, в которых угадывались измызганные останки, рваная одежда или остатки бронежилета. Валялся расплющенный кислородный баллон – с таким Аспирин ходил когда-то в дальние рейды к Сеулу. Удобная была штука – спаренный, симпатичный, вешался на плечи, места занимал мало, сверкал антикоррозийной краской. Тот, что лежал перед Аспирином сейчас, напоминал расплющенную ромашку. Ржавую. Ну что делать? Время, как говорится, вносит коррективы.

Поодаль от изуродованного кислородного баллона ощетинивался перекушенными трубками нагрудник бронекостюма. Беленький, кажись, погранцовский, опознал сталкер. Картина скромного мутанческого дополнялась соответствующим запахом, наталкивающим на одну мысль – скорее натянуть на рожу противогаз. Тихий писк неожиданно заставил убийц людоедов насторожиться, глаза уловили движение в стороне, стволы мгновенно дернулись на звук.

Луч фонаря выхватил отвратительное, но любопытное зрелище. На покореженной отопительной трубе висели, привязанные изломанными хвостами, штук пять гигантских тушканов. Один из них еще шевелился и изредка истошно пищал.

Оба сталкера осторожно двинулись вперед.

– Запасы делали, – со знанием объявил Аспиринус, – не, Белёк, прикинь, как у нас в деревне лук сушили, так эти трупоедов. И кто мне теперь докажет, что кинетики неразумны? Истинно те глаголю: наши повадки у мини-мудачков, наши!

– И кте их на кер искать? – пропуская этнографическое заключение напарника, обвинительно прошипел Белошапочка, став похожим на недобитую мангустом кобру.

– Заткни пасть, – ласково посоветовал в ответ Аспирин, – русский мат тебе карму портит, морда скандинавская.

Интурист недоуменно обернулся.

– Но нам не фесет! – возмутился он, пнув со злости чей-то очередной заготовленный труп, отчего-то валявшийся на полу. И громко воскликнул: – Кинетикоф сдесь нет!

– Ну не ори, блин, просил же, – скосил глаз на напарника Аспирин. – Здесь они, гниды, тута. Кишкой, бляха, чую, погоди.

Пнутый Белошапочкой трупик тушкана оказался старым и полуразложившимся. От того, что его побеспокоили, по комнатенке прокатилась волна одуряющего смрада, хотя это казалось невозможным после вони, заполняющей воздух подземелья. Вместе со сладковатыми ароматами разложения в душу Аспирина проползло отвратительное чувство. Подвал был всего метров семь в длину, и никого, кроме доблестно издохших тушканов, в нем не было.

Где Агаш? Допустим, женщин уже слопали. Тогда всё, хана. Реально, искать дальше было просто негде. Типа, тупик.

Вырывая Аспирина из умозрительных лабиринтов, в связке полудохлых тушканов один вдруг зашевелился (видимо, из последних сил, уж больно жалобно и тихо попискивал) и звонко шлепнулся на пол. Некоторое время Аспирин в прострации наблюдал, как умирающее животное медленно ползет по полу, еле передвигая передними лапками, – задние были перекушены и неестественно вывернуты в противоположные стороны. Наконец, чуть слышно запищав, тушкан подвинулся еще чуть-чуть и… сгинул. Можно сказать – исчез. Причем так неожиданно, что у сталкера зрачки на макушку поползли. Белошапочка что-то залопотал, и Аспирин, обернувшись, увидел, что тот показывает на место, где только что лежало животное. Сталкер в недоумении шагнул туда, куда показывал напарник, присел, присмотрелся. Ничего интересного не обнаружил и, уже вставая, случайно двинул в сторону сплющенный кислородный баллон.

Взору открылась крупная решетка. Баллон прикрывал собой люк. Тушкан, очевидно, провалился через прутья вниз, в темноту.

– Сюда, быренько! – скомандовал Аспирин.

Белёк сорвался и присел рядом. Потом, ни слова не говоря, оба взялись за прутья и с неожиданной легкостью вынули чугунную преграду наверх.

Аспирин глазом моргнуть не успел, как напарник буквально слетел по ржавым скобам вниз. Не щадя подбитые бока и отвратительно матерясь, сталкер ринулся догонять шустрого приятеля.

Под круглым окошком люка разместился сводчатый туннель, протянувшийся длинной кишкой куда-то в темные дали. Вокруг пахло какой-то гадостью, было стремно, темно, но при этом жарко. Странно жарко, неестественно.