Асфоделия. Суженая смерти - Серина Гэлбрэйт Страница 44

Поэтому я погладила чуть шершавое тело деревянного зверя. Волк? Или кто-то из крупных диких кошек вроде тигра? Пожалуй, ни то, ни другое, разве что гибрид из тех, что населяли средневековые бестиарии.

– Вы не ладите с другими избранными? – спросил Тисон.

– Смотря с кем. С Жизель нормально, Нарцисса по большей части молчит, так что я даже судить не могу, какая она, а Брендетта такая… Брендетта. А вы… ладите с коллегами по ордену?

– Да. Как же иначе? Все они – мои братья по вере и в священном служении Четырём.

– И с родными братьями и сёстрами отношения бывают разными, не то что с людьми, которые фактически вам никто, – заметила я.

– Тут вы правы, – Тисон встал ближе к борту, по моему примеру положил руку на широкую спину зверя.

Рядом с моими пальцами, поглаживающими шероховатые выступы, похожие на драконьи гребни. Столь непозволительно, соблазнительно близко, что я с трудом удержалась, чтобы не убрать свою конечность подальше, в избежание новых неловкостей.

– Неужели всё так плохо с Эветьеном? – удивилась я.

– Мои отношения с братом лучше, чем можно ожидать в подобных случаях. Мы с детских лет были друг другу ближе, нежели многие. Но, кроме нас с Эветьеном, у наших родителей ещё четверо детей, – пояснил мужчина. – Старший сын и наследник рода, Эветьен, три сестры и я.

– Итого шестеро?!

– Обычное количество. Бывает и больше.

Ну да, следовало ожидать, что в этом мире замужние женщины рожают, пока могут, даже знатные.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А ещё я попыталась оценить разницу в возрасте между братьями. Без уточнений ясно, что Эветьен старше, но вот на сколько?

– Ивонн давно женат, у него самого уже трое детей, один из которых сын, что понесёт имя рода дальше, – Тисон всматривался задумчиво в бирюзовую даль, причудливую смесь зелени на берегу, речной синевы и голубизны яркого неба. – Сёстры тоже замужем…

– И при детях, – поддакнула я. – Наверное, у вас с братом куча племянников и племянниц.

– Разумеется, – подтвердил мужчина невозмутимо. – Эветьен занимает высокое положение при дворе и добился всего сам. Род Шевери стар и почтенен, однако не настолько, чтобы кто-то из его представителей имел влияние и мог обеспечить хорошее место при Его императорском величестве.

– А ты пошёл в рыцари. Ой, прости… те, я хотела сказать, вы…

– Пускай.

– На «ты»?

– На «ты», – Тисон одарил меня быстрым взглядом искоса и вновь сосредоточил взор на расстилающимся перед баркой пейзаже. – Я младший сын, Асфоделия, да к тому же последний, путей в жизни у меня немного. Я ничего не унаследую, ни земли, ни состояния, потому что всё по праву принадлежит Ивонну и после милостью Четырёх перейдёт его старшему сыну. У меня не будет ничего, кроме того, что я смогу добыть для себя сам. Выезды ко двору, образование Эветьена, приданое для трёх дочерей – всё стоило немалых денег. Поэтому, как только я достиг подходящего возраста, меня отправили в храм рассветный.

Сурово тут.

– В орден принимали бесплатно?

– Не совсем. Но храмовый взнос всё же меньше, чем регулярная плата в университете или траты на моё пребывание при дворе, а положение Эветьена тогда было ещё не столь надёжно, чтобы он мог найти мне место. Став старше, я оценил преимущества этого решения.

– И когда же тебя отправили в храм?

Неужели… девственник?

– Едва мне исполнилось девятнадцать. Рассветный храм достойное место, многие франские семьи отправляют под его сень младших сыновей, чтобы те служили Четырём и Его императорскому величеству. Лучше исполнять волю Благодатных, чем бражничать при дворе и жить надеждой лёгкой поживы.

Тогда вряд ли. До девятнадцати много что успеть можно, гульнуть так точно. Особенно парню.

– Не жалел?

– О чём?

– Что так рано расстался с… мирской жизнью и… её благами.

Для меня всё рассказанное Тисоном звучало как-то дико: дочерей поскорее замуж, старшему сыну дом и прочее движимое и недвижимое имущество, среднему образование – хотя что собой представляло местное образование тоже ещё выяснить надо, – и пущай дальше сам пробивается, а младшему фигу по всем фронтам.

– Нет, – мужчина помедлил и добавил зачем-то: – Не жалел. Монастырь и служение Четырём в открытых храмах не каждому подходят, да и с давних пор повелось, что сыны благородных семей чаще вступают в храм рассветный, дабы отдать долг богам и принести славу роду…

То бишь рыцарский орден престижнее монашеского и более уместен для отпрыска аристократа. При таком раскладе, полагаю, рассветный храм не испытывает недостатка в рыцарях знатного происхождения.

– В девятнадцать ты вступил в храм и с той поры минуло… сколько годков? – решила я уточнить назревший вдруг вопрос.

– Десять.

– А разница с Эветьеном у вас какая?

– Семь.

Ага… Тисон младше меня… прежней меня. А Эветьен старше по любому.

Хорошо это или как?

Или без разницы?

Если подумать, какое мне дело?

Правильно, никакого. Чисто голый интерес.

– И он не женат?

– Нет.

– И ни разу не был?

– Нет, – теперь Тисон посмотрел на меня с закономерным настороженным удивлением. – Почему ты спрашиваешь?

– Просто так. Любопытно, – пожала я плечами и тоже поспешила вернуться к созерцанию открывающегося вида.

Некоторое время мы молчали, стоя бок о бок, глядя в даль, и шелест голосов, приглушённых бренчанием лютни, казался несущественным, пустым, как сами разговоры о модах и чужой личной жизни. Ветра нет, даже если прижаться вплотную к борту – и незримому покрову, – солнце припекало и золотой зверь, словно живой, источал усиливающееся тепло.

Наконец Тисон отодвинулся от борта и указал на правый берег.

– Эй-Форийя.

Я повертела головой, ничего похожего на дворец не насмотрела и обошла рыцаря. Он чуть посторонился, позволяя мне занять его место, встать между ним и бортом.