Закон меча - Валерий Большаков Страница 44

– Двинем через болото, – решил Веремуд и протянул Олегу тяжелую жердь. – Держи! Я впереди пойду, а ты за мной ступай. И чтобы след в след!

– Понял… – кивнул Олег.

Веремуд шел осторожно, пробуя ногой податливую болотину. Раскисшее месиво сипело и пускало вонючие пузыри.

Олег вдаль не смотрел, тщательно следя, куда ступает нога Веремуда. Добравшись до сухого островка, поросшего кривыми, хилыми елочками, он оглянулся и не увидел за спиной ничего знакомого, ни одной приметы, одна чавкающая хлябь кругом. Зудели комары, противной мошки было, что пыли на шляхе.

И снова Веремуд полез в зеленую жижу, выдирая ноги с сосущим звуком.

– Маленько еще… – прокряхтел он. – Вон до той березы…

До «той березы» они добирались битый час и тину понацепляли на себя до пояса. Однако дорога посуху, вкругаля, заняла бы полдня.

– А почему ты думаешь, что свеи здесь пройдут? – спросил Олег.

– А куда им еще податься? Тсс! – пригнулся Веремуд. – Там кто-то есть!

Кузнец двинулся в обход купы деревьев, ступая мягко, без шуму. Олег крался следом. За болотом росла черная ольха да тальник, весь опутанный малиновой лозой. Веремуд оказался прав – за ольшанником стояли два шалаша, дымил костер. Вокруг огня сутулились три мужика – двое в рубахах, один без.

– Вот попали… – вздохнул первый в кругу, с круглой головой, заросшей пегими прядями.

– Ох, и не говори… – молвил второй, худой и унылый.

– Судьба! – заключил третий, с горбатым носом.

Веремуд решительно вышел к костру.

– Здорово! – брякнул он.

Мужики чуть в костер не попадали.

– 3-здорово… – вымолвил круглоголовый. – А вы чего тут?

– А вы чего? – ответил Веремуд вопросом. – Гуляем мы, не видно разве? Пустите лучше обсушиться!

– Просим, просим! – сказал худой, отодвигаясь.

– Чего дымите? – спросил Веремуд. – Набросали сырятины…

– Да был у нас сушняк, – сказал горбоносый, – спалили весь!

Олег садиться не стал. Пройдясь вокруг, он огляделся. Лес будто дремал, легчайший ветерок трогал лишь осинки, перебирая трепещущие листки. Внезапно Олег насторожился – там, где кучно расставился можжевельник, вспорхнули птицы, закружили, пища и чирикая. Кто-то их вспугнул! Олега посетило пренеприятнейшее ощущение – чужого, враждебного взгляда. По-хорошему если, то ему надо было бы предупредить Веремуда и мужиков да тикать. Увы, задание «партии и правительства» требовало не бегства, а позорной сдачи.

Олег прошелся, попинал шишку, краем глаза отмечая движение в редком кряжистом дубняке, и вернулся к костру. Встретив прямой взгляд Веремуда, он незаметно кивнул. Кузнец расслабился и спросил, нарочно повышая голос:

– Охота тут как? Не перебили зверье?

Мужики испуганно зашикали на него: молчи, мол!

– А чего такого?! – подбоченился Веремуд. – Это наш лес!

Тут-то их и взяли. На Олега кинулся, щеря зубы, молодой, прыщавый хускарл, и Сухов моментально протянул руки:

– Сдаюсь, сдаюсь!

Целый отряд свеев окружил костер и наставил копья на сидевших вкруг огня.

– Явились не запылились! – криво усмехнулся Веремуд. – Вяжите уж…

Свеи, весело переговариваясь, повязали пленников и повели в Альдейгу. Олег заметил за деревьями еще человек десять, попарно привязанных к жердине. А хускарл-то, который его повязал, вона как загордился! Взыграл и взорлил, зараза!

Олег пошевелил кистями – кожаный ремешок стянул их зверски, но узел был завязан неумело и подраспустился. Сухов шагал, подгоняемый криками конвоиров, а на душе стало спокойней. Не было страха – Олег точно знал, что его не убьют, как и всех этих людей, пойманных в лесу. Свеи хотят их в рабство продать, а кто же станет трэля убивать – себе же в убыток? Не было и ненависти, «перегноя страха», как однажды выразились братья Стругацкие. Да и за что ему ненавидеть этих свеев, что викингов, что хускарлов? Враги, захватчики – это все верно, но… Как там Горький сказывал? «Если враг не сдается, его уничтожают!» Правильно. Истребить свеев – вот задача, которую он решает со всеми вместе. Помогает решать… Но лозунг «Раздавить гадину!», сочиненный все тем же пролетарским классиком, как-то не стучит ему в сердце. Не постукивает. Он просто делает тяжелую и грязную работу. Убивать – это отвратительно! Три ночи подряд Олега преследовали кошмары, и тошнотворный запах крови бил в нос. Но привычка стерла, смазала паршивые воспоминания…

Закричали свеи, идущие впереди, и лес кончился. Ушли назад деревья, а впереди открылся тоскливый пейзаж – квадраты и прямоугольники фундаментов с торчащими печами-каменками, присыпанные грудами угольев и золы. От крепостной стены только глинистый вал остался. Вдали вставали башни цитадели, а вблизи распахивались ворота в загон. Пинками и древками копий пленных затолкали внутрь. Народу тут хватало, Ярун не ошибся. И не сто человек томились за высокой изгородью, а все двести. Да больше… Женщины и девки жмутся вместе, детей тискают. Мужики сидят, головы повесив. Олег осмотрелся и прошел в середину, где на выступе фундамента устраивался круглоголовый с горбоносым. Оба были бледны и вид имели разнесчастный.

– Как жизнь? – бодро спросил Олег.

– Издеваешься, да? – сказал круглоголовый убитым голосом.

– Кто тебе сказал? – продолжал Олег в том же дурашливом тоне. – Глянь только – небушко голубенькое, травка зелененькая! Что еще нужно для счастья?

– Воля, – процедил горбоносый.

– О! – поднял Олег связанные руки и просиял. – В самую точку попал. Этим мы и займемся…

Опустив руки, он пальцами выцарапал нож из-за голенища и сжал ручку между щиколоток. Ремешки разрезались на счет «два».

– Руки не вытягивай, – сказал Олег негромко, – и старайся держать вместе, будто они связаны.

Изумленный круглоголовый только головой потряс – дескать, разумею. Олег перерезал ему путы, и горбоносый тут же протянул руки, обмотанные пеньковой веревкой. Лезвие освободило и его.

– А теперь, – негромко сказал Олег, – слушай меня! Когда стемнеет, придут наши и выпустят нас отсюда…

Круглоголовый при этих словах аж дышать перестал, а горбоносый шумно выдохнул.

– Я людям веревки резать буду, – продолжил Олег, – а вы незаметно переговорите с мужиками. Надо, чтобы каждый знал свое место и чтоб никого не забыли. Чтобы старых да малых несли молодые и чтоб все держались кучей и слушали, что им говорят. И молчали до поры.

– Ну… – задохнулся круглоголовый. – Ваще!

К вечеру, незаметно перемещаясь по загону, Олег и Веремуд освободили всех пленников. Люди перемешались, растягивая движение на часы, и со стороны не было заметно, как по бокам седобородого старика приседали два парня, как малышню разбирали женщины, а чад постарше крепко брали за руки девушки.