Спасти Отчизну! «Мировой пожар в крови» - Герман Романов Страница 44

Хотя роли такие поставки не играли — местное крестьянство за эти годы, когда фронты перекатывались, вооружилось до зубов. Оттого и введенная большевиками весною продразверстка в конце концов вызвала всеобщие кровавые мятежи.

— Этот вопрос еще потребует долгого решения, — сделал легкое прощупывание Арчегов, словно иголкой уколов собеседника этим вопросом. Троцкий усмехнулся и ответил так, будто окованной дубинкой, с немалой силой и сноровкой, нанесли сильнейший удар прямо по беззащитному, не прикрытому каской, темечку:

— Все необходимые директивы уже подготовлены. В течение сентября из данных губерний будут полностью выведены части Красной армии и органы Советской власти. Останутся только наблюдатели, как договаривались раньше, смотрящие за выполнением всех условий соглашения. Первыми будут очищены за две недели правобережные территории, затем Северная Таврия и Донец, последней Тамбовщина. Мы ожидаем, что и вы примете ускоренные меры по закреплению освобождаемой нами территории, дабы не возникло там непредвиденных случайностей.

«Он гений! Рисковый, но гений, тут нет сомнения. Как же они додумались до такого варианта? Неужто Ленин сообразил? Похоже, явно не сам Троцкий, я с ним достаточно бесед провел. Оклемался, значит, наш „вечно живой“, в себя пришел и думать начал. А то он мне прошлый раз показался совсем плохим. Загибается потихоньку от сифилиса, как говорят?! Туда ему и дорога!»

Генерал с улыбкой посмотрел на председателя РВС и внезапно понял, что тот сам еле сдерживает возбуждение. И решил подыграть. Хотя уже понял, какие последствия вызовут принятые советским правительством решения. Не тише, чем опубликованные декларации по царским долгам и союзническим обязательствам.

— Я рад, что теперь полностью предотвращена малейшая возможность раздувания внутреннего российского конфликта. Мы уже перешли к мирной жизни, а потому ваши директивы как нельзя лучше отвечают заветным чаяниям всех слоев населения, независимо от того, каких взглядов на будущее нашей с вами страны они придерживаются.

Арчегов без устали замолол языком, словно на первичном партсобрании в самое застойное время, отделываясь общими фразами и славословиями в адрес Совета народных комиссаров. А сам лихорадочно размышлял над ситуацией, что стремительно поменялась за этот час, словно картинка в калейдоскопе.

— Мы надеемся, что и вы остановите свои военные приготовления против советской Туркестанской республики, — вкрадчиво произнес Троцкий, но с таким выраженным подтекстом, что Арчегов пожал плечами, как бы заранее соглашаясь. И подкрепил это словами:

— Мы просто желаем освободить земли семиреченского казачества, занятые ташкентскими войсками…

— Указание совнаркому Туркестана уже дано, так что можете обойтись без военных приготовлений, ваше высокопревосходительство. Особенно в Закаспийской области, которая находится от Семиречья в совсем другой стороне. Ведь так?

— Указание будет передано незамедлительно. Но Бухарский эмират находится под нашим покровительством…

— Советская власть на него абсолютно, подчеркиваю это, не претендует, мы ведем политику благожелательного нейтралитета и не делаем различий между персидским шахом, или бухарским эмиром, или афганскими ханами! — Троцкий довольно резко, что никак не сочеталось с его прежними заявлениями, оборвал Арчегова.

— Я здесь, — генерал выделил слово, — полностью разделяю политику Советского правительства и приветствую ее. Ваши интересы в Туркестане будут полностью соблюдены без ущерба для них.

Генерал скосил глаза в сторону — Пепеляев, в первый раз попавший на столь высокие переговоры, сидел оглушенный щедрыми большевистскими предложениями и за малым чуть не глотал ртом воздух, как рыба. Инструкции и личные наблюдения Вологодского сослужили министру внутренних дел очень плохую службу, и он, «нанеся удар», неожиданно «провалился» от ошеломляющей уступки председателя РВС и до сих пор не мог прийти в себя.

Нарком по иностранным делам РСФСР Глеб Чичерин светился от удовольствия, хитро прищурив глаза, словно татарский баскак при осмотре русской рабыни. Большевики явно согласовали свои роли и от всей души «отлупили» сибиряков, не ожидавших от них столь щедрого «подарка».

«Вот теперь мы лаптем щи похлебаем. До отрыжки нахлебаемся, до блевоты». — Генерал прищурил глаза, понимая, что его сейчас начнут трясти как грушу. И что худо, так то, что придется выполнять эти то ли просьбы, то ли требования. И решил, пока не поздно, проверить Троцкого, насколько далеко тот может пойти в уступках.

— Но, прошу меня извинить, вы, Лев Давыдович, совсем не затронули проблему Архангельска. А ведь мы уступили его в прошлом году лишь под вашим давлением…

— Я просто запамятовал, — Троцкий расплылся в самой любезной улыбке. — В силу международного положения мы не можем пользоваться этим портом, потому передадим его вам, при соблюдении наших интересов. Вплоть до Холмогор, а возможно, и дальше по Двине к югу. Надеюсь, вас полностью устроит это решение по созданию «северного буфера».

— Вполне, — осторожно отозвался Арчегов, с тревогой ожидая очередной «уступки». «Покладистость» большевиков его не просто пугала, она ужасала, и генерал уже не ждал ничего хорошего от продолжения переговоров.

Ведь не может же быть сыр во много раз больше мышеловки!

— Вот и чудненько. С вами приятно вести дело, — Троцкий расплылся в самой обольстительной улыбке. Арчегов внутренне ощерился, ожидая очередной плюхи, и она тут же последовала.

— Сегодня вечером, как мне стало известно, — громким голосом произнес нарком по военным делам, — прибывает министр иностранных дел Южно-Российского правительства господин Милюков.

— Да, ваше высокопревосходительство, — наклонил голову Арчегов. Глава кадетской партии был самым «левым» политиком, если можно так сказать, в правительстве Кривошеина.

Закаленный в политических баталиях Милюков был оптимальной фигурой для ведения переговоров с Троцким. Но наркомвоенмор опередил его приезд, предложив сибирякам намного больше, прямо неимоверно, чем от него ожидали. Так что переговоры уже были не нужны, осталась только возможность поторговаться насчет платы. И Троцкий тут же взял «быка за рога»:

— Советская Россия отчаянно нуждается в поставках хлеба и других видах продовольствия. А также нефти и угля. Надеюсь, что вы с пониманием отнесетесь к нашему положению и, в свою очередь, примете должные меры, способствующие установлению между нами прочных мирных и взаимовыгодных отношений!

Иркутск

Не думал не гадал Джон Смит, что надолго осядет в Сибири. Уже в злосчастном январе, когда начался вывод его 27-го полка из кругобайкальских теснин, он рассчитывал оказаться дома уже в марте или в апреле в крайнем случае. Подальше от этого кровавого безумия, в которое с головою окунулись эти сумасшедшие русские.

Не удалось, и теперь он еще не скоро увидит родимый штат. И все потому, что в декабре он познакомился на станции со сложнопроизносимым названием Слюдянка с русским ротмистром Арчеговым, что спустя несколько недель оказался на посту военного министра правительства новообразованной и независимой Сибири.