Посланник - Анастасия Парфенова Страница 44

Очень плохо.

Виктории никогда раньше не приходилось видеть своего учителя по-настоящему удивлённым.

— Како... А... О-о! Впрочем, всё это стало уже чисто теоретической спекуляцией. Этим ребятам моя помощь не требуется. — Пальцы Олега плели сложные фигуры, уже не утруждая себя глупостями вроде имитации работы на клавиатуре.

— Ли, подключайся напрямую к моему компьютеру — сейчас они снимут последние спутники, и ты останешься единственным источником информации об этом сумасшествии... Так, что там?.. Рискованно... Ирина, ты держишь связь с Юрием и остальными? Хорошо, тогда попробуй передавать данные мне напрямую. Михаил, запускай здешнее оборудование — если оно ещё работает...

Повинуясь его жесту, в воздухе снова повисла проекция карты Земли, расчерченной многочисленными точками, значками и стрелочками. Красным, кажется, обозначены силы вторжения, но почему тогда из-под красного почти не видно других цветов?

— Налицо хорошо отработанная операция — и предшествующая ей предварительная разведывательная работа... не слишком, впрочем, тщательная. Три корабля-матки, несколько тысяч истребителей, скорее всего идущих на автопилоте... А вот это интересно: настоящие силы десантируются прямо в стратегические точки, не утруждая себя никакими кораблями. Прямая телепортация с какой-то базы... Но какой варварский метод! Они же так всё подпространство растерзают!

С последним Виктория была полностью согласна. Её внутренности ощущались уже наполовину растерзанными.

Стало трудно дышать, в глазах то темнело, то зажигались призрачные огоньки.

«Успокойся, — шепнул внутренний голос. — И разозлись. Расслабься и соберись. Позволь времени течь сквозь тебя».

Хороший совет. Виктория так и сделала.

Олег вдруг звонким щелчком свернул всё своё оборудование, оказалось, что он смотрит на неё. Бьющая из него агрессивно-оранжевая энергия лишь ещё больше подчёркивала нечеловеческую скорость движений, странную неправильность позы. Виктория почувствовала, как против воли сжимается в своём кресле, впиваясь пальцами в полированное дерево ручек. Кем бы ни были вторгшиеся сейчас на Землю существа, в одном она была уверена: стоящий сейчас перед ними шестнадцатилетний мальчишка был куда как более чужд.

Он нетерпеливо дёрнул головой, отбрасывая с глаз тёмную прядь, и впечатление пропало, оставив лишь знакомо-высокомерный изгиб губ.

— Ну?

Виктория удивлённо моргнула, пытаясь понять, чего от неё хотят. Думать всё ещё было сложно, всё тело болело, как после отчаянной драки... или жестокого избиения.

— Что ты почувствовала?

«Танцующее на моих костях стадо диких слонов» — не тот ответ, который можно было дать раздражённому Олегу. Виктория сглотнула гнев, боль и растерянность и попыталась сформулировать смутные впечатления поточнее.

— Они... ударили по планете. Чем-то. Сначала по ментально-информационному полю... я не знаю, как это назвать. Думать вдруг стало невыносимо тяжело, и мысли такие медленные. — Учитель кивал, судя по всему, понимая в её словах гораздо больше, нежели сама Виктория, и это её несколько приободрило. И разозлило. Что в её случае одно и то же. — Может быть, какое-то излучение, препятствующее мыслительному процессу или скорее даже развитию мыслительного процесса. И не препятствующее, а... корректирующее? Изменяющее. Да. Похоже, дети, которым придётся расти с этим над головами, будут думать... по-другому. Взрослые тоже, но не все, и для них процесс трансформации будет более болезненным.

Вот теперь она наконец начала злиться по-настоящему. Пальцы опять впились в дерево, кроша полированную поверхность в щепки, прищуренные глаза уже не видели надменной физиономии Олега. Виктория дышала осторожно, внимательно, будто боясь неверным движением расплескать кипящий в ней гнев. То, что сейчас происходило с её планетой, слишком напоминало насильственное введение какого-то хитрого препарата из тех, которыми она баловалась в другой жизни. Атомные бомбы были бы честнее.

Она знакомо потянулась к сознанию Ли-младшего, сливаясь с ним мыслями и способностями, пытаясь точнее определить, что же с ней происходит. Пророк без колебаний опустил барьеры, давая Избранной так необходимую сейчас помощь.

— Потом была ещё серия ударов, более грубых, более... очевидных. Вспышка зубодробительных электромагнитных колебаний, которая должна была превратить в мусор нашу электронику, и ещё что-то, что пройдётся частым гребнем по информационным платам. Потом, есть ещё излучение, которое вмешивается в химические реакции — то же, что хотел сделать ты, но намного грубее. И ещё... подождите... Откуда-то появилось множество чуждых биологических организмов — бактерий и прочей мелочи, — которые уже начали делать что-то с биосферой. Эти чужие просто... просто перекраивают планету на свой лад!

Виктория сама испугалась своего голоса: истеричного, звенящего паникой, слезами и удушающей яростью. Вот это никуда не годится. Но что делать?

«Лучше было бы взять себя в руки».

Она не знала, откуда брался этот голос, резонирующий в мыслях, но совет был, как всегда, хорош. В руки, значит.

«Твой темперамент может быть лучшим оружием... до тех пор, пока ты им управляешь, а не наоборот. Бешенство сейчас не поможет — значит, справься со своим бешенством».

Рука сама поднялась к виску, безошибочно найдя гладкий ромбик шрама. Как всегда, это простое напоминание успокоило. Маленькое несовершенство плоти было точно якорь в бушующем океане. Один раз, это на один раз больше, чем нужно. Никогда.

В последние месяцы, когда Олег переходил уже все границы и её заносило на черту, за которой один из них должен был умереть, Избранная стала прибегать к достаточно простому способу «взять себя в руки». Способу, который и сейчас сгодится.

Она обратилась к своим чувствам, к океану страха и беспомощности, бушующему за зажмуренными глазами. Представила все эти сокрушающие эмоции, как клочья чёрного урагана, окутывающие её тело. Затем осознанным и направленным усилием воображения стянула этот дым, сконцентрировала его в одной точке, превратив аморфное облако в чётко определённую фигуру. Волчица, огромная, размером с крупного пони. Свалявшаяся серая шерсть дикой зверюги, светящиеся в темноте багрянцем глаза, оскаленная морда. И капающая с огромных клыков слюна. Получилось такое чудище, что даже от одного его воображаемого образа Викторию пробрало дрожью.

Но, вместо того чтобы позволить этому монстру сожрать себя, Избранная мысленно накинула на волчью шею чёрный, украшенный драгоценными камнями и длинными шипами ошейник. И твёрдым голосом приказала:

«К ноге!»

Тёплый бок привалившегося к её ногам огромного тела согревал в океане окружающего холода, сквозь тонкую ткань штанов ощущалось частое сердцебиение послушно улёгшегося чудища. Виктория удивлённо распахнула глаза... и увидела у своих ног лишь сложный рисунок ковра. Она сидела в кресле в роскошной и секретной комнате, глубоко под старинным питерским особняком, и никакого чудища поблизости не наблюдалось. Даже если ноздри щекотал запах мокрого меха и растерзанного мяса, а ноги ощущали навалившуюся на них тёплую тяжесть.