Дар сгоревшего бога - Джеймс Клеменс Страница 44

И постучал.

Лаурелла придвинулась к нему.

— Думаю, смотрительница захочет видеть только меня и Бранта, — тихо сказала она.

Лианнора услышала.

— Меня следует представить смотрительнице как старшую Длань лорда Джессапа.

Рыцарь глянул на нее поверх масклина. Дверь отворилась, свет очага, упавший оттуда, отразился в сумрачных глазах.

— Вас вызовут, когда скажет смотрительница, — рыкнул он властно. — До тех пор подождите.

Тощий рыжебородый Роггер первым шагнул через порог. Но сперва достал, словно из воздуха, печенье и вручил его служаночке с волосами мышиного цвета, открывшей дверь.

— Сладенькое для сладенькой, — сказал он при этом.

Рыцарь жестом поторопил войти остальных. Брант успел заметить на лице Лианноры выражение ярости. Еще бы, вскарабкаться на такую высоту и остаться за дверью. Расплачиваться за это, конечно, придется ему. Ну и ладно.

Думать о такой ерунде не было ни времени, ни желания.

Особенно когда рыцарь откинул капюшон и снял масклин. Брант, к немалому своему изумлению, его узнал.

Из дальней комнаты стремительно вышла смотрительница, тоже в плаще теней, и воскликнула:

— Тилар… где ты был?

Значит, он не ошибся. Брант уставился на него во все глаза. Тилар сир Нох. Богоубийца. Регент Чризмферри. Скрывающий лицо. Почему?

— Этот ураган… — торопливо начала смотрительница. — Геррод считает, что он какой-то странный…

Тилар кивнул. Сказал:

— Мы в осаде. Ураган увел Эйлан песней-манком. Но хуже того — рука, которая им управляет…

— Дарт в опасности! — перебила его дрогнувшим от беспокойства голосом Лаурелла.

Все посмотрели на нее.

— Ее схватили люди старосты. И пока мы тут разговариваем, возможно, уже проверяют на истину!

Роггер, единственный из всех, улыбнулся.

— Похоже, новости у каждого — лучше некуда. Что у вас, юноша?

Под испытывающими взглядами Брант почувствовал себя неловко, словно вторгся без разрешения куда не следовало. Он заморгал, не зная, с чего начать.

— Я… принес весть от следопыта Лорра. В недрах Ташижана скрывается что-то нечистое. И начинает подниматься вверх.

Бывший вор вздохнул и пробормотал себе под нос:

— Многовато радостных вестей для одного дня.

Тилар шагнул к мальчику, и тот еле удержался, чтобы не попятиться. Регент походил на грозовую тучу.

— Расскажи подробнее.

Брант быстро поведал все, чему был свидетелем, — начиная с нападения на Дарт и заканчивая уходом следопыта, собравшегося разузнать побольше о том, что таилось под Ташижаном.

— Угрожают снаружи и изнутри, — сказала Катрин.

— Кабал, должно быть, — решил Тилар. — Стремится нанести удар в сердце Первой земли. Пока стоит Ташижан, стоит Мириллия.

— Нужно объединить башни. — Катрин направилась к двери. — И дать знать об угрозе старосте. Он сейчас в зале суда, на проверке истины.

— Дарт… — напомнила ей Лаурелла.

Смотрительница кивнула. Она не забыла о девочке.

— Возможно, проверку удастся отложить. Даже Аргенту станет не до этого, коль под угрозой весь Ташижан.

Роггер поскреб бороду.

— Если еще не поздно…

Все двинулись к выходу, и Брант тоже — гадая по пути, какое отношение имеет этот странный человек к Дарт. И ко всему Ташижану.

В ожидании вызова Дарт стояла под охраной в арочном проходе, откуда виден был весь овальный судебный зал. И ее обвинитель.

Оруженосец Пиллор сидел на красном деревянном стуле, стоявшем в середине зала, перед высокой скамьей — местом судей, вершителей справедливости в Ташижане. Позади Пиллора тремя ярусами возвышались сиденья для зрителей. Большинство из них сейчас пустовало.

Но высокая скамья была занята.

В центре сидел староста Филдс. По бокам от него — двое судей, старик и молодая женщина, оба в серых мужских костюмах, с серебряными кольцами на пальцах и в ушах, знаками их должности.

За спиной Пиллора стоял мужчина в кроваво-красной мантии — мастер истины. Протянув руки по сторонам головы оруженосца, он касался растопыренными пальцами его лба, висков и нижней челюсти. Второй мастер истины, стоя рядом на коленях, наливал по капле в серебряную чашу огненный алхимический состав.

Дарт видела — по прищуренным глазам и закушенной губе, — что Пиллору больно. Пальцы мастера истины были смочены алхимическим составом. Девочку никогда раньше не проверяли, но она слышала, что прикосновение их обжигает. Входившая в этот состав кровь богов, которые принадлежали к стихии огня, позволяла разоблачить всякую ложь.

— Что ты собирался сделать с пажом? — спросил старик судья.

Пиллор задрожал. Искалеченная рука его была подвязана к груди, смазана болеутоляющими бальзамами. Но никакой бальзам не мог смягчить боль, которую причиняло это прикосновение.

— Мы хотели только попугать ее, — промямлил он и задохнулся, не в силах продолжать. И затрясся еще сильнее.

— Не заставляй нас спрашивать одно и то же дважды, — сердито произнес староста Филдс. — Выкладывай. Все с самого начала.

Пиллор съежился.

— Мы всего лишь хотели развлечься. Это все эль… Выпили слишком много. Разгорячились, расхвастались друг перед дружкой. И пошли искать развлечений… сами не зная каких. Потом… потом увидели пажа Хофбрин. Я был зол на нее.

— За что? — спросила судья-женщина со взглядом жестким как кремень.

— Меня выбранила из-за нее мастер меча Юрил. Сказала, что я был слишком жесток во время учебного поединка.

— И ты хотел пажу Хофбрин отомстить.

Пиллор попытался спрятать лицо. Но голову его крепко держал мастер истины.

— Да.

Последовали другие вопросы, и он рассказал о том, как захватил Дарт и чем закончилась попытка ее заклеймить. Двух других оруженосцев допросили раньше, но, похоже, свидетельство Пиллора не слишком отличалось от того, что говорили они.

Девочка чувствовала, как усиливается дрожь в коленях. Не злой умысел, но случайность, несчастливое стечение обстоятельств привели ее сюда. И неотвратимо близился миг, когда обжигающее прикосновение мастера истины откроет все ее тайны.

— Опиши демона, который оторвал тебе руку.

— Он… он вырвался из тьмы. Злобный, огненный. Бросился на меня и повалил. Я почти ничего не видел… только глаза, красные как кровь. — Пиллор замотал головой, и мастер истины едва его удержал.

Юноша крепко зажмурился, из глаз брызнули слезы. Словно на него заново нахлынул пережитый ужас.