Фурии Кальдерона - Джим Батчер Страница 43

Они пересекли королевский тракт и продолжали двигаться на северо-восток по безлюдной, поросшей корявыми соснами и густым колючим кустарником местности. В нескольких милях впереди них угрожающе вздымался к небу темный силуэт горы. Гора эта, вспомнил Фиделиас, да и окружавшая их сосновая чаща издавна считались враждебными людям. Стоило ли удивляться, что мараты назначили им место встречи там, где ощущали себя в безопасности?

Фиделиас подвигал правым башмаком, пытаясь надежнее опереться на стремя. Башмак без спрятанного в нем ножа сидел на ноге как-то непривычно. Он ощутил, как губы его кривятся в слабой, горькой улыбке. Девчонка оказалась толковее, чем он ожидал. Она увидела подвернувшуюся возможность и воспользовалась ею без зазрения совести — как он ее и учил. Как ее наставник, он даже испытывал гордость за нее.

Однако как профессионал, он не испытывал ничего, кроме холодной, горькой досады. Она могла стать подспорьем в его планах, а вместо этого превратилась в непредвиденный фактор игры. Если она и правда добралась до долины, он боялся даже представить себе, какой ущерб может нанести она его делу, но даже если ее здесь нет, одна необходимость учитывать такую возможность очень раздражала.

Как бы он мешал осуществлению приведенного в действие плана, будь он на ее месте?

Фиделиас задумчиво нахмурил брови. Нет. Неверный подход. Он предпочитал простые решения подобных проблем — чем проще, тем лучше. В ситуациях вроде этой слишком многое поставлено на карту, чтобы усложнять их еще сильнее.

Амара мыслила не так прямолинейно. Простейшим решением было бы добраться до ближайшего стедгольдера, открыться ему и сообщить о том, что на долину надвигается беда. В таком случае долина очень скоро будет кишмя кишеть возбужденными стедгольдерами, и уж их-то не заметить будет невозможно.

Что ж, если она поступит так, все будет проще простого. Найти ее не составит труда — она сама выдаст свое местопребывание. Быстрый удар устранит угрозу, и он сможет сделать так, что стедгольдеры не опомнятся до тех пор, пока не будет слишком поздно, чтобы помешать операции.

Разумеется, Амара не может не понимать опасность этого. Наверняка она постарается действовать окольными путями. Не так прямолинейно. Она будет импровизировать — а ему достанется роль охотника, точнее загонщика: бить палкой по кустам, выгоняя ее из укрытия… А потом действовать быстро и решительно, ликвидируя все, что она успела там предпринять.

Фиделиас улыбнулся: действительно, какая ирония. Похоже, им обоим придется действовать в полную силу. Что ж, пускай. Девочка талантлива, но неопытна. Не она первая уступит ему в ловкости и будет уничтожена. Да и не последняя…

Резкое движение Этана предупредило Фиделиаса о том, что они в этом лесу не одни. Он остановил коня и поднял руку, давая знак своим спутникам последовать его примеру. Наступила тишина, прерываемая лишь дыханием трех лошадей, стуком капель, срывавшихся с мокрых сосновых лап на землю, и едва слышным посвистом холодного северного ветра.

Жеребец Фиделиаса задрал голову вверх и пронзительно, испуганно заржал. Остальные двое вторили ему, тревожно прижав уши и выкатив глаза. Лошадь Одианы попятилась. Фиделиас мысленно связался с Ваммой, и земляная фурия постаралась успокоить животных. Он не видел, но ощущал, как эмоции Ваммы волной разбегаются по земле, передаваясь напуганным лошадям до тех пор, пока они снова не стали слушаться поводьев.

— Кто-то наблюдает за нами, — прошептала водяная ведьма и подогнала свою лошадь поближе к Олдрику. Темные глаза ее стали холодными и злобными. — Они голодны.

Олдрик прикусил губу, и рука его легла на рукоять меча. Во всем остальном фигура его оставалась такой же лениво-расслабленной, как и на протяжении всей поездки.

— Спокойно, — буркнул Фиделиас, похлопав коня по шее. — Едем вперед. Чуть дальше прогалина — нам не помешает иметь вокруг немного свободного пространства.

Они тронули лошадей вперед, и те послушно двинулись дальше, хотя и продолжали беспокойно прядать ушами и раздувать ноздри, чуя запах невидимого врага.

Фиделиас довел свой маленький отряд до середины прогалины и остановился, хотя от леса их отделяло футов тридцать, не больше. Под кронами деревьев царил зеленый, полный теней полумрак.

Он вглядывался в опушку до тех пор, пока не увидел едва заметный силуэт Этана — фигуру, похожую на огромную белку, затаившуюся на границе света и тени. Фиделиас заставил своего коня сделать шаг вперед и заговорил, глядя прямо перед собой:

— Не прячься. Выходи и поговори со мной под небом и солнцем.

С минуту ничего не происходило. Потом одна из теней превратилась в очертания марата и вышла на поляну. Высокий дикарь был совершенно невозмутим; его светлые волосы были собраны в длинную косицу с вплетенными в нее темными птичьими перьями, спускавшуюся почти до плеч. Одежда его ограничивалась поясом и набедренной повязкой из бычьей кожи. В правой руке он держал изогнутый наподобие крюка нож, блестевший как темное стекло.

Рядом с ним переступал ногами овцерез — одна из огромных степных хищных птиц. Ростом она была чуть не на голову выше марата, хотя крепкая мускулатура шеи и ног создавала обманчивое впечатление неуклюжести. Фиделиас знал, что на деле это не так. Клюв овцереза блестел почти так же ярко, как нож в руке у марата, а устрашающего вида когти на ногах оставляли в опавшей хвое и земле глубокие борозды.

— Ты не Ацурак, — произнес Фиделиас. Он старался говорить спокойно и ясно, почти нараспев. — Я ищу его.

— Ты ищешь Ацурака, шо-вина племени овцерезов, — так же нараспев, но более гортанно произнес марат. — Я стою между вами.

— Так стой где-нибудь в другом месте.

— Так я не поступлю. Ты должен вернуться.

Фиделиас покачал головой.

— Так не поступлю я.

— Будет кровь, — сказал марат. Нож его чуть дернулся, и овцерез откликнулся на это негромким, свистящим шипением.

— Осторожно, — шепнула Одиана за плечом у Фиделиаса. — Он не один.

Фиделиас прислушался к невидимому отсюда Этану.

— Слева и справа от нас, почти на одной прямой, — тихонько сказал он Олдрику.

— Так ты будешь говорить? — лениво, равнодушно спросил Олдрик.

Фиделиас поднял руку, почесал затылок и хмуро покосился на марата.

— Эти трое явно перечат своему шо-вину, вождю. Они не хотят говорить.

— Вот и славно, — выдохнула Одиана.

Бывший курсор сжал рукоять висевшего на спине у самой шеи ножа и взмахнул рукой. В воздухе блеснула сталь, и нож вонзился в голову овцереза у самого основания клюва. Птица взвизгнула, взвилась в воздух и повалилась на бок, не прекращая визжать и биться в агонии.

Слева и справа послышались воинственные вопли птиц и их хозяев. Фиделиас скорее ощутил, чем увидел, как Олдрик соскользнул с седла на землю и повернулся к одной из двух пар нападавших; лязг же выхватываемого из ножен меча нельзя было спутать ни с чем. Одиана негромко пробормотала что-то себе под нос.