Дары мертвых богов - Маргарет Уэйс Страница 43

Рису не составило труда напасть на след брата. Люди хорошо запомнили жреца Кири-Джолита, который проводил ночи, гуляя в таверне и приставая к их дочерям. Монах всякий раз ожидал услышать, что Ллеу снова совершил убийство, и был приятно удивлен, что тот не сделал ничего ужаснее неуплаты по счету.

Когда Рис спрашивал, говорил ли его брат о Чемоше, все удивленно смотрели на него и качали головами. Нет, он ни словом не упоминал Богов вообще, а тем более Богов Тьмы и Чемоша в частности. Для многих Ллеу был приятным молодым человеком, жаждущим веселья, и если он и вел себя безрассудно и необдуманно, то в этом нет ничего дурного, полагали они. Большинство считали его хорошим парнем и желали ему добра.

Рис подумал, что все это очень странно. Он не мог соотнести образ легкомысленного человека, каким описывали Ллеу эти люди, с тем хладнокровным убийцей, который безжалостно лишил жизни девятнадцать человек. Сначала монах усомнился, действительно ли он напал на след брата, но все по его описаниям узнавали Ллеу, особенно по одежде клира Кири-Джолита. Жрецов этого Бога в Абанасинии, где ему только недавно стали поклоняться, было не так уж много.

Рис нашел только одного человека, который мог сказать о Ллеу Каменотесе нечто плохое, — этим человеком оказался мельник, который предоставил юноше кров и пищу за несколько дней работы на мельнице.

— С тех пор моя дочь изменилась, — сказал мельник Рису. — Я проклинаю тот день, когда он пришел, и проклинаю себя за то, что имел с ним дело. Моя Вести была очень послушной девочкой, до того как он стал оказывать ей знаки внимания. Да, очень послушной и работящей. В следующем месяце она должна выйти замуж за сына одного преуспевающего лавочника. Это был бы счастливый брак, но теперь, из-за твоего брата, все кончено.

И мельник грустно покачал головой.

— А где твоя дочь? — спросил Рис, оглядываясь. — Я мог бы поговорить…

— Ушла, — коротко сказал мельник. — Я поймал ее, когда она собиралась улизнуть из дому и встретиться с ним. Я устроил ей взбучку и запер. — Он пожал плечами. — Через несколько дней она нашла способ сбежать, и с тех пор о ней ни слуху ни духу. Что ж, скатертью дорога.

— Она сбежала с Ллеу? — спросил Рис.

Точно мельник не знал, но думал, что это не так, потому что Ллеу ушел из города до того, как его дочь сбежала. Он полагал, что она хотела быть вместе с красивым юношей, хотя и не была в него влюблена по-настоящему. Впрочем, безутешный отец и не хотел ничего знать, кроме того, что он потерял хорошего работника и шанс выгодно выдать дочку замуж.

Рис допускал, что брат мог соблазнить девушку и убедить ее сбежать. Но тогда почему они не ушли вместе? Наконец он решил, что девушка, скорее всего, просто покинула нелюбимый дом и будущего нелюбимого мужа. Ничего ужасного.

Но все же монах беспокоился. Он попросил описать девушку и расспрашивал всех, кого встречал на пути, не только о Ллеу, но и о беглянке. Некоторые видели ее, некоторые — его, но никто не встречал их вместе. В конце концов, до Риса дошли слухи, что дочь мельника присоединилась к каравану, направлявшемуся к морскому побережью, а его брат, похоже, отправился в город под названием Гавань.

Пока Рис беседовал с живыми, Паслен общался с мертвыми. Пока Рис обходил таверны и постоялые дома, Паслен посещал гробницы и кладбища. Кендер запретил монаху сопровождать его.

— Мертвые стесняются присутствия живых, — объяснил он и добавил: — Точнее, большинство. Некоторым нравится стучать костями, звенеть цепями и выкидывать стулья из окна. Я встречал таких, которые пинали из могил людей и хватали их за лодыжки. Но они встречаются редко.

— Хвала Богам! — сухо произнес Рис.

— Возможно. Но такие мертвые очень интересны. Им нравится находиться здесь, а не перемещаться в более высокий план бытия.

Оказывается, «более высокий план бытия» был очень распространенным пунктом назначения, поэтому Паслен, по его словам, испытывал трудности в общении с мертвыми. Те, кого нашел кендер, ничего не могли рассказать ему о Чемоше. Рис с самого начала недоверчиво отнесся к словам Паслена, его скептицизм продолжал расти, и, наконец, он решил проследить за кендером ночью, чтобы самому посмотреть, что происходит.

Паслен в тот вечер пребывал в возбужденном состоянии, поскольку узнал, что неподалеку есть поле битвы. Он объяснил, что в таких местах можно многое узнать, потому что погибших иногда оставляют на полях, где их непогребенные тела гниют и их пожирают падальщики.

— Некоторые духи незлобивы и просто уходят, — говорил Паслен, — но другие принимают все очень близко к сердцу. Они бродят и ждут, как бы излить свой гнев на живых. А я должен, найти кого-нибудь, кто бы хотел поговорить.

— Это может быть опасно? — спросил Рис.

— Да, — признался кендер. — Некоторые духи очень сердиты и пытаются отомстить первому попавшемуся. Я сталкивался с такими.

— И что ты будешь делать, если на тебя нападут? Как защитишься? У тебя ведь нет оружия.

— Души не выносят стали, — объяснил Паслен. — Или, может быть, запаха железа. Я точной не знаю. В любом случае, если на меня нападут, я убегу. Я быстрее, чем любой из них.

Когда сгустились сумерки, кендер отправился на поле. Рис позволил ему уйти вперед, а затем в сопровождении Атты пошел следом.

Ночь выдалась ясной. Солинари была в ущербе, а Лунитари — яркой и полной, поэтому тени приобретали красноватый оттенок. В прозрачном воздухе разливался аромат диких роз. Ночные обитатели занимались своими делами, их шорохи, писки и крики не давали Атте покоя.

В той жизни, которая, как теперь казалось, была в далеком прошлом. Рис наслаждался бы ароматной ночью. В той жизни его душа была бы спокойна и безмятежна. Раньше монах не считал, что слеп по отношению к злу, происходящему в мире, к уродству жизни, понимал, что одно необходимо, чтобы поддерживать баланс другого. Точнее, думал, что понимал. Теперь все изменилось, словно рука его брата сдвинула в сторону занавес, чтобы показать Рису то зло, о котором он даже не догадывался. Теперь монах признавал, что был слеп и видел лишь то, что хотел видеть, и не собирался больше этого допускать.

По дороге он многое обдумал. Встреча с братом неуклонно приближалась — Ллеу был в этой деревне двумя днями раньше. Он действительно отправился в Гавань, хотя это было небезопасно из-за обилия разбойников-людей и гоблинов. Направлявшиеся туда обычно путешествовали большими группами.

Рис не боялся разбойников. «Беден, как монах» — говорилось в поговорке. Один вид монашеских одеяний (даже такого странного цвета) отпугнет грабителей.

Низкое рычание Атты заставило его отвлечься от размышлений и сосредоточиться на происходящем впереди. Они дошли до поля боя, и теперь монах ясно видел Паслена; красная луна улыбалась, словно Лунитари находила все это очень забавным.