Граница горных вил - Ксения Тихомирова Страница 43

— Нет-нет, не то! — вмешался Петер. — Твои охотники не были похожи на наших. Они совсем другие, из другого мира.

— Твои ничего о нас не знали, — уточнил Тим. — Ни о щитах, ни о коридорах, ни вообще о стране. А эти знают. Трудно, конечно, сказать, что именно, но все-таки им известно немало.

— Да. И стараются вызнать побольше, — добавил Зденек.

— Это значит только то, что они раньше начали узнавать, — опять подумал я вслух. — А этнически — кто они? Арабы? Чечены? Албанцы? На каком языке говорят?

— Западные европейцы, наверно, — сказали ребята, — но при нас они молчали.

— Один ругнулся по-английски, — сказала Санька. — Я ему палец чуть не откусила.

Она смотрела на экран с заметным напряжением.

— Сколько их? Вы знаете их в лицо?

— Знаем, — сказал Андре (другие лишь пожали плечами — лица охотников их, вероятно, не очень интересовали). — Их человек тридцать. Они меняются, но большинство все те же. Они довольно часто носят маски. А третья версия какая?

— Плохая, — сказал я. — Страна ваша была неуязвима, пока волшебство оставалось волшебством, и владели им только вилы. Теперь его может использовать любой — нужно просто узнать, как это делается. Больше всех волшебством пользуетесь вы — собственно, одни вы и пользуетесь этой техникой. Значит, и отловить нужно вас. Вывезти из страны. Заставить говорить.

— Еще чего! — возмутился Филипп.

Я тяжело вздохнул:

— Не сомневайся, это в их силах. Заговоришь как миленький. Если они знают, о чем спрашивать, информацию они получат.

Все помолчали, обдумывая эту перспективу.

— А дальше? — спросили они тихо.

— Дальше — смотря по аппетитам. Можно захватить эту страну. Можно весь мир.

— Но на Круг им все равно не подняться, — сказал Петер с мрачным торжеством.

— И из страны нас не вывезти, — добавил Арве. — Ведь если кого-нибудь из нас поймают, граница тут же будет перекрыта.

— Вас можно использовать как заложников, но это вряд ли, — сказал я.

— Почему вряд ли?

— Потому что в заложники можно взять любого тихого обывателя, причем безо всяких проблем. Нет, им нужны вы! Все-таки хотел бы я понять, что они собой представляют.

— Ну, началось, — сказала Санька, глядя в экран, и все умолкли.

— Да что же он… Кто же так делает? — Санька ничего не объясняла, да никто ни о чем и не спрашивал. Те, кто был поближе, тоже уставились в экран, остальные молча нервничали и тянули шеи.

— Быстрей! — с досадой шипел Петер. — Где коридор?

— Внизу, — бросила Санька.

— Нет, не успеет оторваться, — сказал Тим, — они пройдут за ним.

— Посмотрим… Или будете встречать их на нашей границе, — отрезала Санька.

Все замерли, глядя, как точечный Дени пробился к входу в коридор и бросился в него, но за ним бросился и самый быстрый из преследователей. Санька щелкнула клавишей — захлопнула вход перед носом у охотников.

— Поздно, — вздохнул Тим. — Один прошел.

— Ладно, попробуем на выходе, — кивнула Санька.

Ждали недолго. Санька снова щелкнула клавишей, и весь блиндаж взревел:

— Ушел!

Санька еще прошлась по клавиатуре — отключила коридор. Дени с охотником при этом оказались разделены пространством в километр — или даже меньше. Ребята бросились наружу, в хлюпающий комариный и уже темноватый лес — встречать Дени. Мы остались в блиндаже втроем: Санька, Андре и я. Санька сидела, сжав ладонями виски, и было от чего. Только что она дважды проделала смертельный трюк: если «хлопнуть дверью» раньше времени, можно в лепешку раздавить того, кто находится в коридоре. Легко понять, почему Санька предпочла впустить в коридор охотника.

— Теперь он, наверно, увидит нашу границу, — сказала Санька устало.

— Он сейчас в лесу, ему далеко возвращаться. Может, поискать его? — предложил Андре.

— Не стоит. В лесу вы с ним не справитесь, а он с вами — запросто, — ответил я.

— Ты спрашивал, какие они, — вдруг опять вступила в разговор Санька. — Они настоящие враги! Им нужно все разрушить и всем… вроде как отомстить за что-то. Еще мне кажется, мы что-то упускаем, но я не знаю что именно.

Она передернула плечами, как от холода, и замолчала. Я взглянул на часы.

— Мне лучше бы вернуться домой, — сказал я им. — Ребята не обидятся, если я их не дождусь?

Андре, тихо звеневший брошенной гитарой, тоже встал.

— Давай я провожу тебя немного, — сказал он мне. — Ребята не обидятся.

Санька молча взглянула на него, и он добавил:

— Потом вернусь и додежурю. А ты иди спать. Хорошо?

Она кивнула. Было видно, что после этих двух щелчков ей, в самом деле, не стоило больше сидеть за пультом. Пока что, правда, Лэнд наглухо закрыт и коридора никто не просил. Наступила тишина.

Мы с Андре по очереди выбрались из блиндажа в сырой вечерний сумрак. Толпа ребят, возвращавшихся из леса, прошла в двух шагах, но нас не заметила. Андре, как и Кронос, обычно ходил в темном, и на мне тоже оказалась синяя футболка. Мимо нас пронеслись обрывки возбужденного рассказа:

— Отжали от домов, не дали вспрыгнуть на карниз… окружить не успели…

— Вот, кстати, — прокомментировал Андре, — они отлично знают, что на карниз им не взлететь, и стараются лишить нас преимущества. Тактику отрабатывают.

Главный секрет карнизной легкости ребят был не в том, что они снимали щитом силу земного притяжения, а как раз наоборот. При охотниках, по общему решению, щиты включались только в самых крайних случаях. Секрет имел прямо противоположную подоплеку: дома, на полигоне, тренировались с перегрузками. Когда-то Бет на это очень рассердилась, пугала всякими болезнями и даже тем, что ребята якобы перестанут расти и останутся коротышками. Народ покорно покивал, нагрузки снизил, с девочек так и совсем все сняли (на словах; не знаю уж, как там на деле). Когда я начал заниматься вместе с ними, ребята некоторое время сочувственно смотрели на мои тяжелые прыжки, а потом сжалились и объяснили, почему они летают, а я плюхаюсь, как жаба на асфальте.

Бет больше ничего не говорила про эти тренировки — даже мне, хотя, конечно, видела, что происходит.

Мы посмотрели вслед ребятам, услышали, как в блиндаже кто-то спросил:

— Иван уже ушел? Надо будет ему завтра сказать…

Гвалт голосов и звон гитары перекрыли окончание фразы. Мы медленно пошли через лес в глубь Лэнда, к дому.