Пират. Капитан - Командор - Андрей Посняков Страница 43

В свободное время Спиридон захаживал в гости к капитану, и тот запросто, не чинясь, болтал с ним по-русски, как равный с равным, что все окружающие воспринимали без особого шока — земляки все-таки! Да еще из такой чужедальней сторонки, что мама дорогая!

Домовладелица, тишайшая тетушка Марта — одинокая богобоязненная вдова лет пятидесяти пяти — на Рдеева едва ль не молилась, — он как-то в свободный вечер играючи починил тетушкину ограду, а в саду сладил беседку с удобными лавками и небольшим столиком, за которым они с Андреем и сиживали иногда вечерами, запалив свечу и не обращая внимания на льющий беспрерывно дождь, коий, по словам тетушки Марты, уже очень скоро должен был смениться на вполне ясную погоду.

— Правда, очень холодную, господа мои. Очень!

— Хо, тетушка! — гулко хохотал плотник. — Не видала ты еще настоящего-то холода, ага! Нет, вы посмотрите только — дождь для них — холод! А ну-ка — снег? Да морозец трескучий!

— Не, Спиридон, — посмеивался Громов. — Мороза они бы не выдержали.

— О! Вот и я толкую — что русскому хорошо, то немцу — смерть.

В беседке обычно пили ром — тягучую, из сахарного тростника, самогонку, с едким запахом и вкусом — закусывая солеными помидорами и маринованными огурцами. Иногда приходили девчонки — Камилла и Бьянка, — тогда готовили пунш или даже варили из красного вина грог или глинтвейн, изрядно добавляя корицу и перец. Впрочем, то было редко — девушкам дождливый холод не нравился, они предпочитали проводить время дома, а днем в каких-нибудь заведениях.

Исполняя поручение возлюбленного (а здесь для всех — мужа), Бьянка почти каждую ночь докладывала о разговорах с Камиллой, так что сплетен о жизни чарльзтаунского общества Громов наслушался в избытке, а вот к цели своих расспросов не приблизился ни на шаг — о «Красном Бароне» ничего не услышал. Даже о капитане Лоусоне — увы, ничего. Зато о внебрачных связях похотливой губернаторской женушки…

Такого рода сплетен хватало и здесь, в Нассау, городе, когда-то тоже называвшемся Чарльз Таун, по имени короля Карла Стюарта, а затем, в угоду политике, переименованный в честь нового короля — Вильгельма, принца Оранского-Нассау. Вот эти — последние — сплетни, кстати, оказались весьма интересны.

Опять же, по заданию капитана их собирал Том, черный слуга, не брезговавший общаться и с окончательно падшими людьми, типа старого спившегося индейца, откликавшегося на имя Пьер, что постоянно околачивался на заднем дворе таверны «Черная голова», довольствуясь объедками и стаканом самого гнусного рома.

— Здесь стали вновь вспоминать некоего капитана Эвери, сэр, — сидя в беседке, поведал Том. — Генри Эвери, а еще его называли Бенджамин Бриджмен или Длинный Бен, и какое из этих имен настоящее — не знает никто. Он жил здесь, в Нассау, а потом ходил на частном судне с каперской грамотой от испанцев, уже там, в Европе — ловили французских контрабандистов. А однажды, в Кадисе, матросы самовольно захватили очень хороший корабль, переименовали судно в «Фантазию», выбрали Эвери капитаном и отправились искать удачи к берегам Африки, а затем — и в Красное море. И вот там-то Длинному Бену несказанно повезло, сэр! Он захватил два индийских судна, из тех, что перевозили паломников в Мекку, на них обнаружилась целая уйма золота и драгоценных камней! Все люди Эвери вернулись в Нассау состоятельными и уважаемыми людьми, сам губернатор — им тогда был некий Томас Трот — устроил этим молодцам самую теплую встречу. Думаю, не за просто так! Пираты отдали ему и свой пришедший в полную негодность корабль, он и сейчас догнивает на берегу, неподалеку. В ноябре того же года англичане уволили Тротта, однако позволили ему увезти с собой нажитое состояние. И знаете, где поселился бывший губернатор?

— И где же? — зевнув, переспросил Андрей.

— В Каролине, масса Эндрю! Имел в Чарльз Тауне особняк, года три назад умер.

— А что пираты? — привстав с лавки, Громов сладко потянулся. — С этим, как его, с Эвери…

— Все пираты разбежались, опасаясь англичан, вынужденных вступиться за индийцев. Сам же Эвери с несколькими своими людьми купил небольшой шлюп и отплыл в Ирландию, где и затерялся вместе со своими сокровищами. А тех, кто остался здесь, в скором времени арестовали англичане, некоторых даже повесили, а вот о Длинном Бене с тех пор — ни слуху ни духу.

— И кто тебе все это рассказал? — молодой человек усмехнулся. — Тот самый пьяница-индеец, как его… Пьер?

— Этот индеец Пьер, однако, очень неглуп, масса! — поспешно заверил Том. — Правда — только когда трезвый.

— Увы, нечасто…

— Но он-то мне и рассказал, с чего б это вдруг здесь, в Нассау, вспомнили то, что случилось лет десять назад! С того, масса Эндрю, что с недавних пор кое-кто начал очень настойчиво наводить справки о Длинном Бене! И этого кое-кого вы прекрасно знаете, разрази меня гром! Вернее будет сказать, не этого, а эту…

— Что?

— Это наша Камилла!

— Камилла? — Андрей рассмеялся. — Господи! Вот ведь любопытная Варвара. Ладно, сегодня за пуншем ее про эту историю и спрошу.

— Может, лучше не надо спрашивать, масса? — оглядываясь по сторонам, зашептал негр. — Думаю, не просто же так это все молодой госпоже надобно.

— Да, наверно, ты и прав, — чуть помолчав, Громов поднялся на ноги. — Не стоит, мало ли — обидится еще. В конце концов — кому какое дело до чужих интересов?

— Я тоже так думаю, масса Эндрю. Как говорил полковник Роджерс, чтоб он поскорей сдох, — меньше знаешь, крепче спишь.

— Золотые слова, Томми!

Приготовленный тетушкой Мартой пунш пили в доме, на первом этаже, в небольшой столовой с овальным столом и стульями, обитыми красным сукном. Столовую украшали две картины в резных деревянных рамках, изображавших плывущие в ревущем море суда, причем корабли были выписаны в стиле поздних импрессионистов, а море… уж точно не Айвазовский, скорей, Пиросмани.

Глядя на картины, Громов завел разговор о море, о гавани, об острове Нью-Провиденс и знаменитых пиратах. В гости как раз заглянул поддержавший беседу шкипер Антуан, и упоминание о капитане Эвери вплелось в разговор весьма органично, правда, особо никого не задело — Камилла даже ухом не повела, наверняка давно уже удовлетворив свое любопытство.

С разбойников прошлых лет беседа плавно перетекла на нынешних, собственно — на самого Андрея и его людей.

— Как только закончатся шторма, сразу же выйдем в море, — заверил шкипера Громов. — Думаю, не долго осталось ждать, уже бывают проблески — вчера днем так часа два мирно светило солнышко, я даже подумал — лето пришло…

— Лето, — улыбнулась Бьянка. — Хорошо бы лето! А то как-то сыро да холодно — брррр!

— Не видали вы холода, — посмеялся Андрей, вовсе не считавший некомфортной температуру воздуха градусов в пятнадцать-двадцать по Цельсию, а именно такой она сейчас и была.

— Кстати, наш дорогой господин квартирмейстер намеревается пошататься на «Саванне» по окрестным островкам, — сделав быстрый глоток, заметил шкипер. — Говорит — сплотить экипаж, кое-чему обучить, проверить. Не отпрашивался еще?