Констанца - Наталья Соколина Страница 43

Ей стало стыдно. Разве она не любит его? Разве не видит его любовь? Она решительно притянула его на себя, шепнула: — нет-нет, Ален, я не боюсь, просто…решиться не могу…

* * *

О, Всеблагой, какое наслаждение! Её сердце было готово разорваться от переполнявшей её любви и нежности к нему. Его разрядка наступила слишком быстро, она знала, что что-то не так, но её разочарование длилось недолго. Не прошло и нескольких минут, как он вновь целовал её и, скользнув внутрь, с силой, жадностью и нежностью обладал ею. Только бы он не остановился! Она металась и выгибалась навстречу ему, задыхаясь, охваченная неведомыми ощущениями. Наслаждение нарастало, и, наконец, она достигла вершины и обмякла, разом потеряв силы и не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой.

Ален легко поцеловал её, шепнул: — видишь, как всё у нас хорошо получается. А теперь и мне можно насладиться твоей любовью, — и вскоре глухо застонал и обмяк.

Констанце не хотелось шевелиться. Он повернул её на бок, крепко прижал к своему обнажённому, чуть влажному телу. Стыда не было. Она дремала в его объятиях, чувствуя запах его кожи и чуть-чуть — пота. Ей нравилось, как он пахнет. Она просунула свою ногу между его ног, стараясь прижаться ещё крепче, чувствовать каждую частичку любимого мужчины.

Ален поглаживал её по спинке. Гибкие пальцы осторожно прошлись по шрамам от плети. Она сонно спросила: — а ты не можешь что-нибудь сделать, ну,… чтобы они разгладились?

Он понял, что она имела в виду: — нет, любимая, не могу. Видишь ли, сила ведьмака не направлена на добро. Я бы мог попытаться, но не стану. Это может быть опасно. Потом мы что-нибудь придумаем. Съездим к лучшим лекарям, я поговорю с теми… кто в этом хорошо разбирается.

Она поняла, что он говорит о палачах. Её передёрнуло: — Ален, а они, эти ужасные люди, правда, тебе подчиняются?

Перебирая губами её волосы, он задумчиво ответил: — видишь ли, Констанца, они числятся служащими моего ведомства, получают у меня жалованье. Но свою работу они выполняют по решению Королевского Суда. Да, я являюсь их начальником, но я не могу приказать им казнить того или иного человека потому, что мне так захотелось. И, согласись, их работа тоже нужна.

Констанца подняла голову и подставила ему губы, пробормотав: — не хочу об этом говорить, мне страшно! Поцелуй меня, Ален!

Он с удовольствием выполнил её просьбу, а потом, вздохнув, сказал: — мы обо всём поговорим, родная моя. Нам ещё очень много нужно узнать друг о друге.

Она обвила рукой его за шею, чувствуя себя спокойно и уютно в его объятиях.

* * *

Его любимая тихо спала, уткнувшись носом ему в шею, а Ален думал о случившемся.

Конечно, он не был наивным чувствительным юнцом. В его жизни, полной опасностей и неприятных неожиданностей, встречалось немало женщин.

Эгоистичные и жадные до удовольствий благородные леди, простодушные и глуповатые служаночки постоялых дворов и таверн.

Более-менее постоянных любовниц объединяло одно непомерное желание иметь деньги, драгоценности, собственные дома, наряды и кареты. Ален не жадничал, но и проматывать своё состояние на временных подружек не собирался.

Той, единственной, которая бы любила его не за богатство, знатность, близость к королю и высокую должность Главного королевского дознавателя, всё не было. Матушка, леди Эмилия, не раз намекала, что неплохо бы, наконец, завести семью, тем более, что у леди такой-то подросли красавицы-дочери.

Он смеялся, целовал её и обещал, что обязательно присмотрится к ним. И присматривался. На деле оказывалось, что красота состоит из румян, толстого слоя белил, жеманного хихиканья и льстивого поддакивания матери завидного жениха.

Леди Эмилия не могла не замечать, как стараются очаровать её потенциальные невесты, но она надеялась, что её разумный сын сможет воспитать себе достойную жену.

Ален никого воспитывать не хотел, а хотел, чтобы его любили, чтобы радовались ему и чтобы глаза его жены также сияли ему навстречу, как сияют нежностью и любовью глазки его милой Констанцы. Он знал, что она любит его не за богатство и благородное звание, а его должность её даже пугает. Нет, она полюбила простого наёмника, разглядев под старой грязной трекондой его душу и без раздумий рискнула жизнью ради него.

Он ласково прижал Констанцу к себе, чувствуя, как в нём снова поднимается желание. Она доверчиво посапывала ему в ухо, и Ален подумал, что вот она, та долгожданная и единственная, и ради неё он готов сразиться с целым миром.