Серебряная птичка - Наталья Сапункова Страница 43

Значит, всё-таки война…

Про Алливена Эрга говорят, что он очень хороший мечник. Правильно, плохому от боевых амулетов и толку нет, они помогают лучшим — усиливают многократно. Но не ошибка ли оно, это почти неуловимое чувство, испытанное Найрином?

Рыжая девчонка верно решила, что силы у него мало. Наставник в монастыре долго обучал Найрина Кана управляться с этим «мало», чтобы с толком использовать — во-первых, и не сорваться и не погибнуть случайно — во-вторых. Необученные колдуны гибнут почти всегда. Силы было чуть-чуть, и Найрин подолгу не ощущал её вовсе — даже когда было очень нужно, приходилось обходиться. А теперь сила нахлынула, «плеснула», как говорят. Не хотелось упускать момент. Вспомнить, проделать все, когда-то изученное — каждая тренировка на пользу.

— Я тебя вызываю, — Найрин положил руку на рукоять. — Проверь, умею ли я пользоваться мечом.

— Вот как?! — у того глаза радостно заблестели. — Да, да! Сейчас? Ночью?..

— А что? Хорошее время. Волки выходят на охоту. Великая Мать идёт погулять по миру, посмотреть на души людей, чисты ли они. Покажи мне, болтун ты или пахтан! — как само сказалось.

— Да, ты прав! Хорошее время! — взгляд парня почти искрил. — Если я тебя убью, то заберу Челлу!

— Эй! Ты забыл, что она не моя невеста? — Найрин засмеялся.

— Всё равно! Я заберу!

— Ступай скажи, пусть нам зажгут факелы, — велел он Клаю, который смотрел на него, как на умалишённого. — Ступай! Факелы, четыре! И не вздумай больше никого звать! — и тот боком выскочил за дверь.

Фагунда стояла, прижимая руки к груди и закрыв глаза. Кто знает, поняла ли она, что именно происходит — обычно такие воздействия чувствуют лишь те, кого они касаются.

Факелы зажгли. Соперники стояли друг против друга — Найрин Кан и Алливен Эрг.

Он выглядел сильно моложе своих лет, этот Алливен Эрг. По виду — совсем мальчишка, тоньше и слабее Найрина, хотя и силён, бугрятся налитые мышцы. Красавец, такого только рисовать. Но у него боевой амулет, а Найрину амулет не нужен — он сам себе амулет. Если сумеет. Риск? Да, но очень хочется. А сила опять заколола в ладонях. И опять…

Слабо, еле слышно. Но у него сильнее и не бывает. Этого достаточно, более чем.

— Я тебя убью, Кан!

— Ты, если останешься жив, завтра утром покинешь замок. Плохая примета тебе оставаться на свадьбу. Услышал?

— Да! Но этого не будет.

— Ты услышал. Ты покинешь замок!

— Если останусь жив! Ты — не останешься! Да! — И Алливен первый сделал выпад, Найрин отбил.

Они оба носились так, словно у каждого в сапогах был ветер. Клинки звенели. Вокруг собрались любопытные — как иначе. Сайгур будет в ярости, но ему и не понять.

Во время войны Найрину несколько раз приходилось ощущать боевые амулеты, и почти ни разу — сражаться с их обладателями. Это редкая штука — боевой амулет. Ни разу сила не подступала так внезапно и вовремя. Рука и плечо Найрина уже были в крови, на Алливене — ничего, порезанная куртка не в счёт. И…

Всё-таки получилось. Алливен упал, его меч отлетел в сторону, а меч Найрина замер около его шеи.

— Видишь, — сказал Найрин, тяжело дыша, — меня научили.

Вовремя — сила иссякала, скоро схлынет.

— Ну что, убивать тебя, Эрг?

Тот не спешил отвечать. Прикрыл глаза, дрожал, кусал губы. Кажется, ещё не поверил, что проиграл. Найрин, не убирая меч, рванул на сопернике куртку — крючки выдрались с тканью. Пальцами по шее — да, вот и амулет. Монета на тонком кожаном шнурке. Придавив ногой грудь Алливена, Найрин мечом рассек шнурок и сдернул монету, бросил её в поясной карман. И вернул меч на место — к беззащитной шее, и даже придвинул сильнее.

— Мне не нужна твоя смерть. Утром покинешь замок, — и это был не вопрос. — Ты, твои люди, твой отец. Или лучше принеси присягу, здесь и сейчас. Верность навсегда, моему брату, моей крови.

— Нет! — Алливен отказался, ни на миг не помешкав. — Этого не дождешься. Убивай, я готов. Тани не обрадуются моей смерти.

— Я не подрядился веселить тани, Эрг. Ты хорошо подумал, да? — он шевельнул кончиком меча, самую малость царапнув кожу.

— Присяги от меня не дождёшься!

— А почему? Всё равно её принесёшь. Если не хочешь терять земли в Дьямоне, то станешь вассалом его владетеля.

— Потом это не сейчас, — Алливен одарил Найрина неласковым взглядом. — Кан не владетель. Он тут никто, и ты тоже.

— Так недолго уже осталось, — напомнил Найрин.

— Убей меня, имеешь право.

— Я выкуплю жизнь сына, — услышал Найрин за своей спиной. — Назовите цену, лорд Найрин! Расплачусь золотом!

И этот золото посулил — видно, Эрги не бедствовали. Но Найрину хотелось большего. Насчёт присяги — Алливен не спасовал, и он в чём-то прав. Потом — это точно не сейчас.

Есть ещё вариант, и неплохой.

— Признаете долг, вы оба, — сказал Найрин. — Долг на крови. И оба покинете Дьямон завтра на рассвете. Вернётесь, когда тан Алливен захочет принести присягу владетелю Дьямона.

Голова его уже кружилась — вот же напасть…

Почтенный тан Эрг тоже не спешил соглашаться — кажется, золото он отдал бы охотнее, чем обязательство. Однако, помедлив, сдёрнул кольцо с пальца — крупный желтый камень в толстой серебряной оправе, — и протянул Найрину, а потом сложил пальцы в ритуальном жесте.

— Признаю долг и даю обещание за себя и за сына. Пусть Мать Гемм слышит и подтвердит.

Найрин надел на палец кольцо, убрал меч от шеи младшего Эрга и уверенно сложил пальцы в том же жесте. Ладонь была в крови — рана на руке кровоточила. А ведь пустяковая рана…

— Принимаю. Во славу Пламени. Пусть Мать Гемм слышит, — добавил он с улыбкой.

Да, пусть слышат все. Дело сделано.

Алливен Эрг вскочил на ноги и поспешно отступил от Найрина, и потупился, взглянув на отца. На пальце старшего Эрга хищно блеснул кроваво-красным «глаз князя».

Любопытно, это тоже атрефакт, или всего только символ? А если артефакт — не глаз же, на самом деле. Наставник уверял, что артефакты-глаза скорее всего существовали раньше, но теперь их нет, во всяком случае по эту сторону гор…

Найрин кивком попрощался с Эргами и вернулся комнату Фагунды, и там не сел, а упал на ту скамью, где Клай строгал деревяшки, оперся ладонями — в них тут же впилась колючая стружка. В глазах темнело и сил не было совсем. Кровь стекала с пальцев, Найрин наконец зажал ладонью рану.

— Мой господин! — к нему метнулась Фай…

— Что происходит?! — услышал он рядом рык брата. — Нан, что за дела? Ты свихнулся, что решил подраться с мальчишкой?!

— Господина пустить! Перевязать! — повелительно сказала Фагунда, и никогда ещё она не говорила так громко.