Край чёрных магнолий - Ольга Вешнева Страница 43

– Нет.

– Я тоже не поняла. Едва сдержалась, чтобы не заплакать. Убедила себя в том, что нам не положено лить слезы. Света, я ждала от него поддержки. Хотела поплакаться в жилетку. Думала, раз он помешан на комиксах о супергероях, то проникнется сочувствием к человеческой трагедии. Не умеющие сопереживать не могут стать супергероями. Для этого нужно иметь желание помогать людям. Разве я не права? Или это со мной что-то не так, а не с ним? О чем бы ни подумала, ужасные картины невольно возвращаются ко мне. Я вот этими руками вытаскивала из-под завалов живых и мертвых. Не могу забыть их лица.

– Дженни, ты в порядке, – я бесцельно подвигала мышью по столу. – Нормальная реакция человека с активной совестью. Твой Кевин – настоящий кретин. Не думай о нем, и станет легче.

– Я тебе еще не рассказала о другой стороне жалостливой натуры, – Джейн сдавила пальцами крупный подбородок. – В Мейлиссе я отпустила вампира.

Я безмолвно выразила удивление, поставленная в тупик ее признанием.

– Мы нашли стаю на окраине города. Вампиры не ожидали нашего появления, и плохо спрятались среди руин. Взять их было легко. Вожак отстреливался из “Магнума” тридцать второго калибра, но я быстро наградила его смолой, а потом пришила девчонку с верхнего яруса. Еще двоих снял Генри. Я взобралась на верхний этаж, а Генри прикрывал снизу. И тут произошло нечто не поддающееся рациональному объяснению. Вампир оказался напротив меня. Грязный паренек. Латинос, похоже. Я держала его на прицеле, и не смогла выстрелить. Не знаю, как объяснить тебе. Я заглянула в его глаза и поняла, что он чист. Почувствовала. Генри стрелял в него трижды, но промазал. Когда вампир ушел, Генри начал орать на меня, и я крикнула, что была осечка. Но осечка была не в стволе, а здесь, – Джейн приложила руку к сердцу. – Мне кажется, древние маги снабдили нас неким защитным механизмом. Они хотели, чтобы мы не убивали чистых. Для сохранения генофонда. Не у всех этот механизм работает. Пойми меня правильно, Света. Позже я начала жалеть о том, что отпустила его. Если он убьет человека, в том будет и моя вина. Я успокаиваю себя соблюдением магической клятвы. Вампира недавно обратили. Я дала ему шанс. Если он умный парень, то будет держаться подальше от людей. Надеюсь на его благоразумие. А ты как поступила бы в моей ситуации?

– Не знаю, – я ждала неудобного вопроса. – Я не попадала в такую ситуацию. У меня не было причин сомневаться в виновности “клиента”.

– Думаешь, я совершила ошибку?

– Я так не считаю, Дженни. Не зацикливайся на этом. Попробуй съездить в гости или на природу. Ты говорила, Генри живет за городом. У меня тоже в любви сплошной пробел. Я вчера своего парня на кактус посадила.

– Вау! – воспрянувшая Джейн пригнулась к экрану ноутбука, – Жаль, я не догадалась Кевина на кактус посадить. В нашем офисе кактус вырос с бейсбольный мяч. Это было бы круто!

Любопытные соседи подкрались к закрытой двери.

– Большое спасибо за вашу заботу, но у меня срочные дела, – пообщавшись с Джейн, я проводила старичков до калитки.

***

Спустя полтора часа я отчитывала по телефону Надю, стараясь выражаться предельно вежливо, чтобы не пошла прахом вербовка.

– Всему виной твое сомнительное происхождение, – недолго думая, Надя свалила на меня свой промах. – Выходит, зелье действует на полувампиров с побочными эффектами. Но… лягушачья горючка – не осиновая смола. Откуда мне было знать, что она тебе не подходит.

– Я не реагирую на осиновую смолу, – сдержанно процедила я. – Могу ее... лизать без вредных последствий. А от твоей отравы у меня глюки пошли.

– Какие глюки? – заинтересовалась Надя. – Что тебе померещилось?

– Вампирюшник.

– Заработалась ты, Свет. Вот и привиделся вампир.

– Я чуть не убила парня в пьяном бреду!

– Да, побочный эффект оказался слишком сильным. Хорошо, хоть не убила.

– Я его вмазала в кактус. Мы с ним расстались не по-человечески. Прямо сверхсилу теряю от угрызений совести. Он у меня из головы не выходит все утро. Наверное, думает, что я сошла с ума.

– Кактус он заслужил. А от депрессии у меня есть верное средство.

– Никаких больше средств! – я собралась прервать звонок.

– Не бойся, – весело остановила Надя. – Я предлагаю самое безопасное волшебство. Утопи шнурок от оберега в болоте. Ты перестанешь тосковать о том парне, и он тоже тебя забудет. Обретешь долгожданный покой. Избавишься от ненужной привязанности.

– С ним ничего плохого не случится? – меня одолевали сомнения.

– Он ничего и не почувствует, – вдохновенно уверяла Надя. – А ты, если не последуешь моему совету, на долгие месяцы лишишься сна. Все будешь вспоминать о нем.

– Зорина! Последнее предупреждение, и выставлю из планетария, – с кафедры гаркнул рассерженный препод, и Надя сбросила вызов.

У калитки меня ждал сюрприз – в ветвях магнолии запутался букет алых роз с прикрепленным конвертом. Особенности местной доставки – вместо того, чтобы позвать хозяев дома, посылки бросают через забор. Взобравшись на дерево, я устроилась на прочной ветке и прочитала открытку.

“Светлана, надеюсь, вы не откажетесь составить мне компанию на банкете в честь годовщины гражданского брака наших уважаемых кутюрье, Вадима Лурьмина и Вячеслава Маслова. Вам пора выбираться в свет. Расстаньтесь ненадолго с боевыми прогулками. Жду положительного ответа до пятницы.

Ваш преданный поклонник Семен Верховцев”.

Еще один. Навязался. Фу ты!

Я плюнула с дерева и метко попала в ползающую по дорожке улитку.

А почему бы и нет?! Назло Тихону и пойду. Неважно, сговорились ли они между собой. Я ничего не потеряю? Если Тихон считает, что я без него грущу, пусть убедится в обратном.

Так вперед, навстречу новым впечатлениям!

***

Углубляясь в затопленную пойму, я скакала по кочкам жесткой, колючей травы, проросшей на вязком торфяном грунте, и усиленно ломала голову над тем, какой подарок преподнести Вадику и Славику на годовщину сожительства. Я всегда придерживалась традиционной схемы выбора подарков – отдельно для женщин и отдельно для мужчин. Но чем порадовать влюбленных геев, представляла весьма расплывчато. В мыслях бриллиантовые серьги Элтона Джона падали на антикварный рояль, в воздухе кружился танцующим невидимкой концертный костюм Бори Моисеева – блестящий, как праздничный Гонконг, он манерно взмахивал длинными белыми манжетами и притопывал лакированными туфлями из змеиной кожи. Перебрав в уме полсотни различных вариантов, я выбрала пару недорогих кружек с сердечками, увиденную пару дней назад в витрине магазина на Меховой.

– Ш-ш-ш! Ш-ш-ши! Ш-ши! – тихо зашелестело протяжное эхо.

Я поняла, что слышу не трепет опустившихся до липкой водянистой грязи ивовых ветвей и не шуршание листьев осоки и камыша, а воинственный клич кикиморы, прогоняющей чужака с болота.