Черный ангел - Мария Гинзбург Страница 43

— Винг?

Ирвинг нажал на ручку и вошел. Тут же он споткнулся о какой-то твердый колючий предмет, валявшийся на пороге, и чуть не упал. Палец его при этом не сорвался с курка только чудом.

— Включи свет, — сказал Лот.

Голос брата показался Ирвингу каким-то странным. Но все же он подчинился. Выглянув в коридор, Ирвинг несколько мгновений вслепую шарил по стене, ища выключатель. Наконец, полоса люминофоров на потолке заработала. Ирвинг стоял и молча смотрел на Лота, привязанного к столу. На изуверские приспособления, в беспорядке разбросанные по комнате. Ирвингу казалось, что ему снится кошмарный сон. Этого не могло быть. Война закончилась. Дом Лота был уютной цитаделью, надежно защищенной от всех бурь и опасностей внешнего мира куполом силового поля.

— Освободи меня, — сказал Лот.

Ирвинг очнулся. Он огляделся. На подоконнике нашелся красивый кинжал, которые рабочие завода подарили Лоту. Ирвинг взял его, подошел к столу и перерезал бельевые веревки, безжалостно впивавшиеся в тело брата. Лот попытался сесть, но у него это не получилось. Онемевшие члены не слушались. Лот принялся массировать правую руку левой. Лицо Лота исказилось от боли, но не издал ни звука.

— Что случилось? — спросил Ирвинг.

— Карл решил захватить контроль над областью, — сказал Лот. — Он переманил Брюн на свою сторону.

— Что мне делать? — спросил Ирвинг.

Лот задумался на секунду.

— Забери Дашу и бегите в Деревяницкий монастырь, — сказал он. — Меня не жди. Я догоню вас, как только смогу двигаться.

— Хорошо, — сказал Ирвинг. — А почему в монастырь?

Лот, колеблясь, посмотрел на него.

— Если я скажу тебе правду, ты подумаешь, что рехнулся, — произнес он.

Ирвинг, криво ухмыляясь, обвел пистолетом вокруг:

— Я думаю, что я уже рехнулся, так что это мало что изменит…

Лот улыбнулся краешком губ, и ответил:

— Мне кажется, что Карл продал свою душу дьяволу. И Брюн тоже. Они могут гипнотизировать, это точно. И иногда… они так странно выглядят…

Он развел руками, не в силах подобрать сравнение. Ирвинг смотрел на него, и чувствовал, что все сильнее погружается в липкую, тягучую паутину кошмара — кошмара наяву. Он, пожалуй, верил брату. Каждому рейнджеру во время войны случалось сталкиваться с чем-то, крайне опасным и необъяснимым с материалистической точки зрения. Существование альгулей, пожирающих трупы, признавали даже официальные источники. Чудовища не брезговали и свежатинкой. Правда, в официальных хрониках монстров именовали «совершенно опустившимися мутантами, жертвами „лестниц в небо“». Но в джунглях Камбоджи Ирвингу приходилось сталкиваться не только с альгулями.

О, как бы Ирвингу хотелось забыть это!

Тоска по боевым временам, терзавшая его в Боровичах, показалась Ирвингу смешной. Надуманной. Бредом зажравшегося, скучающего барчука…

— Глаза, — произнес Лот с усилием. — У них глаза красные, как кровь. Карл здесь, он очень опасен. Если его увидишь, сразу стреляй — пока он не очаровал тебя.

«Снова убивать», думал Ирвинг. Он это умел. Умел очень хорошо. Те, кто умел это плохо, в последней войне не выжили. Ирвинг вдруг понял, что у него болит голова. Боль пульсировала короткими обжигающими вспышками.

— Иди же скорее! — нетерпеливо сказал Лот. — Не жди меня, бери Дашу и беги. Я догоню, — повторил он.

Ирвинг кивнул и бесшумно выскользнул в коридор. Он увидел полосу света, падавшего из-за угла. Там, как знал Ирвинг, находилась гостиная. Он двинулся туда, держа пистолет наготове. На границе света и тени Ирвинг остановился и очень осторожно заглянул в освещенный зал.

Он почувствовал, как зашевелились волосы у него на затылке.

Карл сидел за столом. Перед ним стоял бокал и початая бутылка красного вина. Шмеллинг ощутил присутствие и обернулся. Вместо лица у него была чудовищная морда. Расплющенный, как у свиньи, нос занимал ее большую часть. Однако даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять — сходство со свиным рылом было весьма условным. Нос Карла был устроен гораздо сложнее. Он представлял собой сочетание складок кожи, вибрисс и шерсти. Глаза Шмеллинга стали круглыми, совершенно нечеловеческими. В центре черной, как эбонит, радужки, сияла светлая иголка зрачка. Чудовищные резцы торчали из-под вздернутой верхней губы. Зубы стали полупрозрачно-розовыми. Нижняя челюсть сильно выдавалась вперед. Своей формой она напоминала пилу. То, что Ирвинг принял за длинную куртку или плащ, оказалось черными перепончатыми крыльями. Они развернулись, когда Карл встал. Шмеллинг не раскрыл их на всю ширину — для этого в комнате было слишком мало места, — а словно бы укутался.

Словом, если бы Ирвинг лучше разбирался в животном мире Южной Америки, то узнал бы гротескную копию летучей мыши-вампира, единственного паразита среди млекопитающих. Но познания Ирвинга в биологии, как и в ботанике, были весьма скудными и носили строго практический характер.

В общем и целом, монстр совершенно не походил на того Карла, которого знал и любил Ирвинг. И тем не менее не каким-то мистическим образом не оставалось никаких сомнений в том, что это именно Шмеллинг.

— Ирвинг? — с присвистом спросило чудовище.

То, что оно не походило на Карла внешне, помогло Ирвингу решиться. Он прижал локоть к боку и выстрелил от бедра. Ирвинг попал точно туда, где у человека находится сердце, еще первой пулей. Но Тачстоун не смог остановиться и всадил в грудь монстра еще две.

Только тогда Карл упал. После первого выстрела он лишь покачнулся. Падая, Шмеллинг задел стул и своротил со стола вино и бокал. Бокал разлетелся вдребезги. Вино окатило Карла красной волной, смешавшись с его собственной кровью.

Брюн уже случалось просыпаться от грохота выстрелов. На первом она открыла глаза. На втором — вскочила с кровати. Когда прогремел третий, на Брюн уже был надет халат из китайского шелка с драконами. В руках она крепко сжимала книгу, которую принес Карл.

Только в этот момент Брюн проснулась окончательно, и заметила, что одна в комнате.

План, намеченный инстинктивно — схватить и Дашу и бежать из дома, не тратя времени на выяснение, кто напал на дом Лота и почему — показался ей верным и на трезвый взгляд. Брюн несколько переживала за Карла. Но Шмеллинг был не только взрослым мужчиной, а и единственным черным эллоритом (кроме нее самой) на несколько тысяч километров вокруг. Карлу никто не был страшен. Эта мысль успокоила ее.

Брюн медленно растаяла в воздухе.

«Но все же, что это за выстрелы?», думала Брюн, когда стены дома мелькали вокруг и сквозь нее. — «У Лота было где-то припрятано оружие, он отвязался и напал на Карла? Но зачем Карл вообще вышел из спальни?».

Брюн оказалась в спальне Даши. Брюн склонилась над кроваткой, собираясь осторожно разбудить ее, и тут поняла, что дочь не спит. Девочка лежала на спине, натянув одеяло до подбородка, и смотрела в темноту круглыми от ужаса глазами. Брюн сообразила, что выстрелы были слышны и в этой части дома.