Коварные ступеньки - Светлана Людвиг Страница 43

Каждое прикосновение заводило меня сильнее. Я хотела коснуться мужчины, но он крепко держал мои руки, так что мне оставалось лишь прижиматься к нему бёдрами, да млеть под хмельными поцелуями. Он очерчивал линии моего тела, будто творя неизвестное никому заклинание. Казалось бы, простые движения, да дело не в них — дело в самих руках, в ладонях, в пальцах. Стоило Ване до меня дотронуться, словно маленькие искры волшебства проникали под кожу.

Груди саднило — любых ласк было мало, хотелось ещё. Я просила — любовник сжимал до приторно-сладкой боли, от которой я теряла дар говорить и связно мыслить. Я хотела этого мужчину. Я умоляла. Я требовала. Кажется, я даже угрожала. А он лишь посмеивался и продолжал меня мучить.

Стоило на мгновение отпустить мои руки, как я тут же села и, запустив пальцы в его волосы, забрала свой законный поцелуй в губы. Ваня подхватил меня за бёдра и понёс в комнату, на кровать. Как мы ни во что не врезались — не знаю, но упала я уже на мягкое, мой любовник сверху, и тут же вошёл, позволяя вновь прижать себя.

Оба доведённые почти до предела, кончили мы быстро. Ваня повалился рядом, продолжая меня обнимать и вдыхать аромат. Я лежала с закрытыми глазами, наслаждаясь воздушными ваннами. Определённо, странные зелья оказались чьей-то эрогенной зоной — ни за что бы не догадалась.

Поцелуй в плечо недвусмысленно намекнул, что поспать мне не дадут. И когда я открыла глаза, ласковый голос нашептал на ушко:

— А вот теперь я опять сгораю от любопытства. Как ты это провернула?

Не желая нарушать тишину, я приглушённо рассмеялась и провела в воздухе рукой, будто что-то писала. Ваня тут же полез за канцелярией. Ладно, не сдаст же он меня, зная отношение Яны к делу. А если сдаст, то вскроюсь и увезу в Иркутск как подозреваемого.

«Сцепка» — написала я посреди листа в блокноте и принялась рисовать схему, как зелье агрессии медленно распадается на части, выгорая, так сказать, в процессе, а потом соединяется с замедленным зельем трусости, которое ещё даже не вступило в силу, а уже превратилось в успокоительное. И как калиновый сок, которым я незаметно обработала ириски, работает катализатором, нейтрализуя оба зелья сразу.

Ваня вникал во всё долго, восторженно водя по схеме подушечками пальцев. Наблюдая за ним, я решила в следующий раз рисовать на себе. В итоге, выхватив у меня ручку, он спросил:

«Так единственная улика — волосы Конева?»

Я самодовольно помотала головой и добавила:

«Я их проварила в нужное время и убрала. Для частей живого существа этого достаточно».

— Ты гений, — шепнул Ваня с благоговением.

— Это не я, — с усмешкой призналась я, чтобы никто не приписывал мне чужих заслуг.

Об этом методе сокрытия я узнала, когда мастер, претендующий на крупный заказ из магистерства, подлил подобный состав одному своему конкуренту, чтобы он убил другого конкурента. Над этим делом мы сидели всем экспертным отделом и давно бы плюнули, если бы подследственный не оказался другом родственников жены начальника областной маглиции, за которого ручались буквально головой.

Идею о двусоставном зелье выдвинул Ардов, которому не давал покоя тот успокоительный состав, что обнаружили в крови подозреваемого, и жена-зельевик у последнего оставшегося участника конкурса. В библиотеке я сидела долго, чуть ли не неделю. Чтобы проверить, как это вообще работает, мы провели аж три следственных эксперимента, два из которых с треском провалились, а третий закончился дракой в маглиции. Но дело мы раскрыли, подставленного освободили и интересную схему вынесли.

— Потом расскажешь? — понятливо спросил Ваня.

— Потом, — кивнула я.