Горечь рассвета - Лина Манило Страница 43

После того, как Генерал стал не только центром моего существования, но и хозяином души, я уже не мог сопротивляться какому бы то ни было из его приказов, какими бы жестокими или нелепыми они не казались. Я, словно послушная псина на строгом поводке мог смотреть только в ту сторону, куда указывала жёсткая рука хозяина.

И я верил, что так будет всегда. Мне хотелось знать, что уже больше никогда не буду одинок, что всегда в моей жизни будет тот, кто захочет меня слушать и будет в меня верить. Генерал стал именно таким человеком. Но ещё он знал все мои слабости. Все до единой. А самой главной из них была — жажда власти.

Однажды, сидя после тренировки под деревом, он рассказал мне о своих планах на будущее. Он захотел выйти на новый уровень. Рассказывал, что уже давно не видит будущего для нашего мира. Говорил, что люди, уничтожая свои жизни, уничтожают и всё вокруг себя. И если их не остановить, они, возомнив себя всесильными богами, окончательно разрушат всё, что строилось их предками сотни лет. Он предлагал мне, в обмен на помощь, большие перспективы в новом, очищенном от скверны мире. Генерал готовил для меня роль владыки мира. Того мира, который мы вместе построим. Не когда-нибудь в будущем, не через много-много лет, а вот прямо сейчас.

Я понял, что это мой шанс. Понимал, что в старом мире у меня практически не было возможности кем-то стать. Для меня недостаточно было быть лидером отряда, всё моё существо требовало большего. И вот он шанс! Шанс стать тем, кем мечтал быть всю свою сознательную жизнь.

И я согласился помочь — не мог по-другому, да и не хотел. Не думаю, что кто-то из вас поступил бы иначе, ибо и вашим душам Генерал стал хозяином, не только моей. Вы же чувствуете это, понимаете, почему так боитесь снова с ним встретиться? Потому что больше не сможете сопротивляться. И если до этого он выпил каждого из вас не до конца, то при следующей встрече, будьте уверены, выпьет досуха.

Тогда, сидя после тренировок на поляне, он и посвятил меня в детали плана, который помог бы осуществить мою мечту. Нужно было идти в Город и постепенно разрабатывать тактику по уничтожению старого мира. Вот тут и начались наши вылазки, все те операции, которые мы готовили долгими вечерами у костра, и в результате которых погибло столько людей. Нам нужно было понимать, способны ли вы на убийство. Способны ли, не моргнув глазом, причинить кому-то боль. Кому-то незнакомому, но, тем ни менее, живому человеку, которого, возможно, кто-то любит и ждёт. И вы оказались очень ловки в этом. Даже удивительно, как охотно вы приняли новые правила игры.

Жители Города, охваченные паникой в связи с пропажей детей, сначала ничего не понимали. Ну, что такого, что иногда, изредка на улицах, в тёмных переулках стали находить изувеченные трупы бродяг и алкоголиков. Ну, мало ли? Может, просто очередная жертва пьяной драки, сколько уже до этого было таких случаев? Ничего же особенного. Даже, когда мертвыми стали находить уважаемых членов общества, политиков и артистов, никто не забил тревогу. Потому что ничего не могло сравниться в сознании горожан с той болью от потери ребёнка — болью, с которой столкнулась практически каждая семья этого Города.

И ведь никто и подумать не мог, что все эти многочисленные, кровавые смерти дело рук нас — тех, чьи поиски неизменно заканчивались провалом. Это давало нам возможность очень долго оставаться непойманными.

И вот наступил час решающей битвы. Мы должны были выйти из тени, должны были добить тех, кто ещё остался в этом никчемном, прогнившем до основания Городе. Тех, кто мог нам помешать зажить новой, счастливой жизнью…

* * *

— Но зачем ты повёл меня тогда в катакомбы? — спросила Марта. — Если всё было решено и обговорено, почему ты меня спасал?!

Айс, встрепенувшись, взглянул на девушку, но промолчал. Он пытался поймать её взгляд, хотел что-то объяснить — не словами, нет. Златоглавый надеялся, что уж ей-то не придётся ничего объяснять, что она и так всё сможет понять без лишней болтовни, но её взгляд требовал ответа. В этот момент он окончательно понял, что это путешествие изменило каждого из них безвозвратно.

— Слушай, зачем ты нам всё это рассказываешь? То, что ты продал Генералу душу в обмен на всё это мировластное дерьмо, мы и так отлично знаем. Твоя щенячья преданность всему виной, потому что именно ты заставил нас поверить Генералу, убедил, что именно этого мы и хотели. Но ничего подобного мы не хотели. Да, мы были благодарны ему за то, что вытащил нас из прошлых жизней, дал надежду, тёплый ужин и крышу над головой, хоть эта крыша и протекала под дождём. Пойми, мы не собирались становиться какими-то там владыками. Всё чего желали: свободно и спокойно жить, есть досыта, и спать, сколько влезет. Но ты! Ты окончательно переломил нашу волю, ведь никто не умел тебе сопротивляться. И ты, пользуясь тем эффектом, что производил на окружающих, заставил делать всё, что прикажут. Вы вдвоём сделали из нас марионеток!

— Роланд, — промолвила Ингрид, — успокойся! Дай ему договорить.

— Я не собираюсь молчать! Хватит, намолчались уже! Айс должен ответить за то, что втянул нас во всё это!

— Да, я понимаю тебя, — на удивление, Айс не выглядел обиженным или хоть сколько-нибудь злым, как это часто бывало в спорах с Роландом. — Я просто хочу, чтобы вы меня поняли. Да, я слишком амбициозен. Да, я ещё та скотина, но я не хотел всего этого, понимаете? Я не думал, что всё так обернётся! Я требовал от него дать обещание, что все члены нашего отряда выживут. И о поклялся, но когда началась вся та заварушка в Городе, когда все наши побратимы обезумели, будто с цепи сорвались, я и решил спасти Марту. Я просто хотел, чтобы хоть кому-то точно удалость избежать того ужаса. Поймите меня, я не хотел! А теперь мы должны отомстить за всех погибших, за разрушенный мир, за всю эту боль!

— Ты — человек без души, переживаешь о том, что кто-то где-то умер? — засмеялся Роланд. — Да ты бы видел свои глаза — в них тьма, в них холод и презрение! Единственное, за что ты хочешь отомстить — так это за то, что рухнул мир и тебе больше некем управлять. Что, говнюк, не вышло стать Императором? Небось, уже нафантазировал себе, сидя на полянке и жуя яблоко, как будешь мчаться по небу в золотой колеснице, а подданные будут кидать в припадке радости цветы вверх?

Снова воцарилась тишина.

— Вы не верите мне? — тихо и каким-то детским голосом спросил Айс.

— Хм, не то, чтобы… — Джонни отвел глаза в сторону. — Мне почему-то кажется, что это снова часть какого-то хитроумного плана, в котором нам уготована роль разменной монеты. Да, Айс? Всё так? Ты же наверняка с самого начала, когда Генерал только заикнулся, чего хочет от тебя, знал, что ничем хорошим это для нас не закончится. Наверное, с радостью согласился устлать нашими трупами землю. По ним, как по лестнице, хотел взобраться на трон, да?

Айс резко поднялся на ноги и принялся мерить шагами пыльную комнату, погруженную в полумрак.

— Ладно, если вы мне не верите — это ваше право. Я не хочу биться о стену вашего неверия и доказывать, что я не тот, кем вы меня считаете. Но я хочу вам объяснить, почему нам нужно отправиться в Высотку.