Рыжая Соня и кладовые тьмы - Джордж Бейли Страница 42

Они не стали задерживаться здесь. От отряда осталось меньше половины — всего двадцать два человека, а конца пути еще не видно. Они получили меч и щит. Знай Север о них перед началом похода, и считал бы риск вполне оправданным, хотя сейчас язык не поворачивался назвать заплаченную цену справедливой… Оставались еще камни, что так ловко раздобыла Соня.

До сих пор она даже не доставала их из поясной сумки, опасаясь, что колдунья застигнет их врасплох, когда они будут их разглядывать. А та и впрямь словно чувствовала что-то… Но что — не понимала и сама.

Размышляя, Вожак подошел к очередному порталу и здесь неожиданно остановился. Путешествие, грозившее превратиться в бесконечные странствия, подошло к концу, и он сразу понял это. Перед ними раскинулась широкая, мощеная квадратными каменными плитами площадка, а сразу за ней зияла пропасть, из которой поднимались волны жара. Поток раскаленной лавы в добрую сотню шагов шириной скупо освещал окружающее пространство, но людей в магических оголовьях даже ослеплял.

— Смотри! — крикнула Соня, и Север, сняв оголовье, посмотрел на другую сторону Огненной реки.

Он увидел крепостную стену со сторожевыми башнями, узкими бойницами и контрфорсами, а главное — исполинский череп, составлявший единое целое со стеной.

Вожак нахмурился: опять эта дрянь, напоминавшая о Янайдаре.

Воины с уважением разглядывали мощные укрепления, гадая, кого призваны защищать эти стены. Он видел по их лицам, что разгадка интересует ратников, но не настолько, чтобы ради нее лезть через огненный поток, протянувшийся прямо к выходу.

Однако он заметил и еще кое-что. Три величественные фигуры замерли перед входом. Три прекрасные женщины с нежными, немного грустными лицами стояли перед воротами, взявшись за руки.

— Вьюра, Наки, Лью — так, если я не ошибаюсь, называли их древние,— заговорила Халима.— Они первые божества человеческой расы и олицетворяли веру, надежду и любовь. Была еще одна сестра, Велиса — справедливость, но я не вижу ее здесь.

— Откуда ты знаешь? — не удержалась от вопроса Соня.— Сколько живу, не слышала ни о ком, кроме Митры, Нергала… Ну и прочих уже полузабытых богов.

— А я слышал о них,— вмешался Север.— Кстати, всего сестер восемь, но этих четырех мать-Земля родила от Света, а остальных — от Мрака. Их звать Прада, Раха, Виста и Рола — предательство, страх, ненависть и вероломство. Богинь давно никто не помнит, но они и поныне правят миром.

— Ты, помнится, что-то говорил единственно о Роке…— насмешливо заметила Соня.

— Я вообще не верю в богов,— пожал плечами Север,— но если кому-то нужны символы, то эти восемь полностью определяют и жизнь, и поступки людей.

— А ты, оказывается, философ…— усмехнулась Халима.

— Ну так,— отмахнулся Север.— Самую малость.

— Ты не про эту четвертую говорила? — крикнул Кучулуг.

Вожак обернулся и увидел, что гирканец успел отойти на несколько десятков шагов в сторону и теперь стоял к ним спиной, рассматривая четвертую сестру, явно походившую на трех первых, но и отличавшуюся от них тоже.

Соня остановилась в десяти шагах и тоже принялась разглядывать статую, изготовленную из странного полупрозрачного бело-голубого камня. Прекрасные глаза Велисы — справедливости — печально взирали на людей, словно богиня и в самом деле знала, чего стоявшим перед ней людям стоило добраться сюда.

Из-за спины виднелись большие, изящно изогнутые, как у лебедя, крылья. Три точеные руки она направила к своим сестрам, застывшим на другом берегу Огненной реки, а четвертую протянула ладонью кверху к людям, словно приветствуя их.

— В этой руке она должна держать весы,— пояснил Север.— По легенде, она летает над миром и взирает на людей, взвешивая на весах деяния каждого.

— Наши поступки она, похоже, оценивать не собирается.— Халима выглядела сердитой, и Север вполне понимал ее.— Впрочем, меня это уже не интересует. Совершенно ясно, что пора возвращаться. Здесь мы больше ничего не отыщем.

Вожак кивнул, вполне разделяя ее мнение, но, к всеобщему удивлению, сказал совсем не то, что от него все ждали:

— Конечно, возвращайся, но я останусь.

Соня отвернулась, чтобы Халима не заметила мимолетной усмешки на ее лице.

— Но почему? — Колдунья старалась говорить спокойно, но тут же упрямо поджала губы. — Впрочем, твое право, а я ухожу, даже если мне придется идти одной.

— Ну зачем же одной? — спокойно возразил он — Возьми с собой воинов. Мы с Соней вполне можем постоять за себя, хотя уверен, что опасаться нечего.

— С чего бы это?

— Мы ведь прошли все подземелье.

— Кроме тех мест, куда ведут норы.

— Верно, но чтобы вернуться, в них соваться ни к чему, а гррызы в залы не полезут. Им здесь просто нечего делать после смерти их хозяина.

— Думаешь, он единственный владыка этих мест? — поинтересовалась Халима.

— Не думаю. Но тот, в плаще, похоже, отвоевал себе залы. До тех пор, пока остальные прознают о его гибели, минет немало времени. Сейчас же опасаться нечего ни тем, кто уходит, ни тем, кто остается.

Все молча ждали, понимая, что именно сейчас решается их дальнейшая судьба.

Халима задумалась, но вскоре кивнула, соглашаясь, что так оно, видимо, и есть.

— Ты прав… И все-таки ответь, зачем тебе это?

— По двум причинам,— начал он и запнулся понимая, что хотя бы одна из них должна прозвучать достаточно весомо.— Во-первых, я хочу еще раз побеседовать со Стакулом.

— Теперь?

— Именно теперь, когда мы прошли все подземелья, мне есть о чем спросить у него… Хотя бы о замке, что с той стороны, и четырех разделенных богинях.

— А во-вторых?

— Хочу навестить гррагов. Предупредить их об угрозе и договориться о пристанище на будущее. Боюсь, их помощь нам еще понадобится.

При упоминании о камнеедах Халима брезгливо поморщилась. От Севера не укрылось, что колдунья питала к ним ничем не объяснимое отвращение, и он нарочно упомянул о них, чтобы она не передумала уходить.

На этом спор и закончился. Если Пифии хоть на миг и захотелось остаться, никто об этом так и не узнал. Кучулуг сразу заявил, что одну ее не отпустит, хоть и верит словам Вожака о том, что опасаться нечего. Север предложил ему опросить воинов, и оказалось, что все как один намерены вернуться наверх. Он вполне понимал этих людей. Сумки набиты золотом, стоит ли рисковать и дальше?

Расставание, однако, еще только предстояло. А пока они возвращались тем же путем, каким и пришли сюда, и, как и предсказывал Север, никого на обратном пути не встретили.

Так что к лестнице вернулись значительно быстрее, чем рассчитывали. На ее ступенях по-прежнему лежали скелеты, облаченные в кольчуги. Они навевали грустные воспоминания, но и только. И все-таки именно это напоминание заставило уходивших почувствовать какую-то вину перед теми, кто остается, и теплого прощания не получилось.