Проклятие Одии - Майте Карранса Страница 42

Кус-кус [17]был великолепен. Селена никогда еще не ела ничего подобного. Это блюдо приготовили у нее на глазах на стоявшей прямо на темном песке газовой плитке.

Сидя на корточках, женщины с раскрашенными хной руками гостеприимно улыбались и показывали Селене, из чего готовится яство. Все было очень просто: манная крупа из твердой пшеницы, немного свежих овощей, пряности и аппетитное свежее мясо только что зарезанного ягненка.

Селена с удовольствием лакомилась кус-кусом в шатре кочевников, сидя на вышитой вручную шерстяной подушке рядом с испускавшим вкусные запахи котлом, из которого ели все собравшиеся. Достаточно было запустить руку в котел, взять щепотку кус-куса, слепить из него, помогая себе большим пальцем, небольшой шарик и ловко отправить его в рот.

Казалось бы, очень просто, но у Селены шарик никак не получался. Детишки смеялись и показывали на чужестранку пальцами, а женщины, сочувствуя, потихоньку от мужчин, прятавших лица под фиолетовой тканью, подсказывали ей, что нужно делать. Эти же женщины помогли Селене пристроить на голове кусок материи, защищавший ее лицо не только от солнца, но и от пыльных бурь, становившихся все сильнее и сильнее, по мере того, как она продвигалась в глубь Сахары.

У Селены покраснели и слезились глаза, потрескалась кожа, и распух язык. Стали сказываться недостаток воды и сухость местного климата. Из-за недостатка влаги в организме у нее крошились ногти. Селена никак не могла привыкнуть к неожиданным порывам раскаленного ветра, не дававшим дышать и забивавшим мелким песком рот и нос.

Ей не очень нравилось в Африке, хотя вокруг было немало ярких красок и густых ароматов, часто открывались величественные панорамы, и захватывало дух от прихотливых силуэтов барханов днем и блеска звездного неба ночью.

Стемнело. Шкала термометра, показывавшего днем пятьдесят градусов выше нуля, стремительно опускалась. Вскоре на охоту выйдут бесшумные скорпионы и гадюки, любимое развлечение которых — залезть человеку в сапог или притаиться в складках его просторной одежды.

Селена зажмурилась. В сумерках в оазисе заквакали лягушки и застрекотали сверчки. Порывы ветра доносили аромат цветов и звук шагов одногорбых верблюдов-дромадеров, верхом на которых отважные кочевники-туареги [18]путешествуют по пустыне. Достаточно было поднести ухо к горячему песку, чтобы услышать их легкую походку.

Однако, сделав так, Селена не стала прислушиваться к верблюжьей поступи. Она старалась расслышать звук двигателя «лендровера», который отчаянно преследовала верхом на верблюде в этих забытых богом местах.

Вслед за Гуннаром Селена углубилась в пустыню Тенере, [19]где раскаленный сирокко [20]поднимал облака песка, заметавшего любые следы. Вот уже много дней, стоило Селене прислушаться, как она слышала звук двигателя машины Гуннара. Вся пустыня пропахла Гуннаром. Его устойчивый запах витал над шатрами туарегов, в которых он побывал, а в трех случаях хозяева шатров его хорошо запомнили.

Еще бы им его не запомнить! Во всех трех случаях Гуннар вел себя очень странно, отказавшись спать под кровом натянутых на шесты из акации верблюжьих и козьих шкур. Спал он у себя в автомобиле, отказывался разделить трапезу с туарегами и лишь приобретал у них еду, которую и поглощал в гордом одиночестве все в том же автомобиле.

Кроме того, Гуннар постоянно пытался заплатить за воду, хотя такие скверные манеры в пустыне зачастую караются смертью. В конечном итоге, Гуннар потихоньку уезжал, ни с кем не попрощавшись и не оставив в знак благодарности за воду даже самой никчемной безделушки. Разумеется, своим поведением он произвел на гордых туарегов отвратительное впечатление, и кочевники пустыни охотно помогали Селене, заботились о ней, не жалели советов, еды, улыбок и подарков, лишь бы она скорее выполнила задуманное и поймала этого невежу.