Облачные замки - Майкл Роэн Страница 42

Коротышка преградил было мне путь. При ближайшем рассмотрении он оказался обладателем внушительной мускулатуры, а лук он уже успел зарядить стрелой, которая выглядела как ствол небольшого дерева.

– Геф фзйу ЦЬсфйнг олпокщпск ЮЬсрч пцц мч цшокйнг дЭок! – произнес он гортанным низким голосом.

– О'кей, о'кей, – согласился я как можно спокойнее. При каждом толчке палубы мне становилось не очень-то по себе. – Слушайте, был один такой, да и тот помер понятно? Я всего лишь хочу перемолвиться словечком с вашим капитаном!

– Гыеуу фзЭ щпсд Й щЬнф)йфх чпш! – воспротивился он, выразительно взмахнув луком.

– Оставь его, сделай милость, kyrios! [61]– раздался до боли знакомый голос. – Ведь это мои старые и верные друзья. Они немало историй о своих подвигах могут рассказать. И не стали бы опускаться на нашу палубу без величайшей необходимости!

Крепыш оглядел меня с ног до головы взглядом, от которого хотелось под землю провалиться и который был таким же холодным и рассудительным, как у кальмара, и опустил свое стрелковое оружие. Я вежливо поклонился, ибо мне показалось, что это ему понравится, и шагнул вперед, встретив не менее сбивающий с толку взгляд.

– Славная встреча при свете луны, господин Стефан! – проговорила высокая женщина. – Как ты возмужал с тех пор, как мы видались последний раз.

– Славная встреча, госпожа Молл! – повторил я приветствие и схватил ее руки, протянутые ко мне. – Может, просто зажирел?

Она улыбнулась:

– Я не о теле говорю. Тебя, как я вижу, что-то коснулось, что-то зажгло тебя.

Я вздрогнул:

– Молл, я себя чувствую прекрасно уже только оттого, что снова вижу тебя…

Она отстранилась:

– Нет уж, любезный, не надо телячьих нежностей, я тебе не объект для ухаживаний! К тому же эти молодчики… если хоть один увидит, что я кому-то позволяю подобные вольности, мне уже не видать покоя Я ведь тут среди греков, ты не забыл?

– Спаси Господь того из них, кто попытается тебя потискать! Но ты была совершенно права, говоря, что мы явились по делу. Да и вертолет я здесь боюсь надолго оставлять, вдруг за борт соскользнет или палуба не выдержит. Вот что случилось…

Молл слушала и делалась все мрачнее и мрачнее. Она смотрела на меня, и лицо ее выражало нечто большее, чем обычное для нее терпеливое сопереживание.

– Грааль! Такая вершина чересчур высока для старого мошенника Ле Стрижа. Даю руку на отсечение, что за ним кто-то стоит, и этот кто-то гораздо более могущественный. Стивен, мой Стивен, тебе выпала необычная судьба!

Она смотрела на меня как-то странно, действительно странно.

– Но легче запретить морю подчиняться луне, чем мне – помогать тебе, так было и будет всегда. – Она взглянула на Джипа и Катику, оставшуюся в вертолете. – Та, что сидит там, надеюсь, тоже думает так. Впрочем, иначе ее бы здесь и не было. – Она хлопнула рукой по своему мечу. – Минута на сборы, и я в твоем распоряжении!

– В распоряжении? Молл, я бы предпочел оказаться в твоем!

Ее широкий рот аж перекосило.

– Нет, любезный, я свое место знаю. На море я твой капитан, но на суше – твоя правая рука, не больше. Ты вождь, мой господин, со всеми силами и слабостями твоего племени. Я пойду за тобой охотно. Но подожди, я должна мирно расстаться со своим здешним капитаном здесь. О kyrios, одно слово!

Когда Молл заговорила с ним, он снова изменился в лице и швырнул свой огромный лук на палубу. Но она настаивала, и лицо его становилось все более озабоченным. Наконец он отрывисто кивнул – мне, не ей.

– Благодарю, о kyrios! – сказал я ему. – Мы постараемся доставить ее тебе обратно, как только сможем.

Если сможем . Это условие не было произнесено, но я понял, что оно ему тоже известно.

Он снова удостоил меня своего странного царственного кивка и провозгласил:

– Chaipere! [62]

– Чайпере, о kyrios! По крайней мере, буду на это надеяться. Ты готова, Молл? О'кей. Поехали.

Она кинула легкую сумку, в которой лежали те немногие вещи, что могли ей понадобиться, за сиденье и затем повернулась назад и воскликнула:

– О Итака! Молю тебя, не делай больше так, чтобы мне было тебя не найти!

Итака, если это было его имя или звание [63], кисло улыбнулся и воздел глаза к небу, как будто услышал нечто непристойное, но все-таки сдержанно помахал ей. Молл изящно опустилась на тесноватое для нее заднее сиденье. Катика, которую сжали с обеих сторон, смирилась с положением и криво улыбнулась. Я захлопнул дверь и, запустив мотор, помахал греческому капитану. Ему не нужно было ничего говорить, но, когда я дернул за рычаг управления и вертолет, раскачиваясь, поднялся с палубы, он все продолжал стоять, глядя нам вслед, и задумчиво тер свой внушительный подбородок.

– Будем надеяться, что его не собьют с пути истинного! – прокричала Молл в переговорник, как только Джип объяснил ей, как им пользоваться. – Этакая штуковина – helix-apteryx [64]– все, что нужно было бы для счастья этому обалдую! А теперь скажите, как вы намереваетесь проскользнуть в логово вашего чародея?

– А это, – мрачно произнес Джип, – и есть тот самый вопрос стоимостью шестьдесят четыре тысячи долларов.

– Начнем с того, – прошептал я, осторожно высовывая голову из-за мокрого края насыпи, – что здесь имеются охранники на воротах и еще пара-тройка патрульных в парке, с боевыми псами.

– Не особо-то он любит свет, а? – пробормотал Джип, косясь на темноту за забором. Луна залила небо голубым светом, но линия деревьев внизу была абсолютно черной, некий вырезанный на фоне неба силуэт.

– Избегает загрязнения светом – строит из себя защитника окружающей среды.

Эта мысль оставила неприятный осадок, и я заметил.

– Освещение там есть, автоматическая система, которая срабатывает, если по дорожке проезжает машина. Так что парк наверняка нашпигован прожекторами. Могу поспорить, что на заборе тоже имеется что-нибудь вроде проволочной сигнализации, может быть даже под напряжением. Понятное дело, что наверху, Лутцу вряд ли понравилось бы, если бы она постоянно срабатывала на собак. А еще есть фонари по периметру дома – они горели во время вечеринки.

– И отличная сигнализация на его дверях и окнах, – пробормотал Джип. – А если верить тому, что говорит Кэт, то внутри дома нас ждет что-то еще более жуткое, это уж и к гадалке не ходи. Да, крепкий орешек. И как же мы его собираемся расколоть?