Подстрекатель - Холли Лайл Страница 42

Рейт развернулся и вышел из театра. Он слышал, что Велин тяжело задышала, и знал: его кинжал оставил свою отметину.

Велин всегда заботил ее возраст — то, что она была не просто старше его, но практически вышла из возраста, когда большинство мужчин и женщин выбирают себе пары.

Возможно, она действительно любит его, думал Рейт. В какой-то степени. Возможно, она не начала подыскивать себе мужчину, потому что хотела проводить каждую минуту с ним, пока не придет время, когда откладывать поиск будет уже нельзя.

Но Рейт не хотел мимолетной связи. Он хотел, чтобы Велин навсегда стала его женщиной, хотел иметь возможность сказать всем, кто спросит, что она — его пара, та, которая выбрала его, а он выбрал ее. Хотел иметь настоящие, законные права на нее. Ему всегда казалось, что именно к этому они и идут.

С их первой встречи он никогда не представлял себя ни с какой другой женщиной. Никогда.

Рейт шел вдоль улиц с оживленным движением, мимо огромных зданий, в которых размещались предприятия, создающие те или иные богатства людям, спрятавшимся в домах, которые они построили в воздухе, словно мелкие и мстительные боги. Он слишком долго прятался среди них. Пора уйти от небожителей навсегда. С этого момента ему нужно стоять на твердой почве.

Велин уже не будет, когда он вернется к себе, думал Рейт. Он сомневался, увидит ли он ее снова — в этом нет необходимости, откровенно говоря. Если он больше не вернется в Дом Артисов, им негде будет встречаться. Он пошлет за теми немногими вещами, которые ему принадлежат. Если с театром все пройдет успешно, у него будет достаточно средств. Соландеру не придется вкладывать деньги, как в бездонный колодец.

Рейт осмотрелся, пытаясь определить свое местонахождение. Он заблудился. Полностью заблудился. Хорошо. Возможно, если он постарается, то сможет заблудиться навсегда.

Когда Рейт убил Шайну своей дурацкой попыткой вывести ее из Уоррена, он хотел умереть. Хотел собрать всю ярость богов, которая уничтожила бы его одним большим потоком огня. Но боги оказались жестокими, и он выжил. А после этого перестал отдаваться надеждам и ожиданиям. Он понял, что человек, которого глубоко заботила чья-то судьба, просто разрушал все, что любит. Лучше всего — никогда не любить.

Но потом он, как безмозглый идиот, разрушил свое главное правило. Он позволил себе по-настоящему влюбиться в Велин. Позволил себе заботиться об исходе их отношений. Он позволил себе надеяться, мечтать и желать.

И во второй раз жизнь продемонстрировала, что любовь оборачивается долгой и мучительной болью.

Итак, Рейт хотел умереть, но он не станет, потому что у него остались дела, которые лишь он может закончить. Он должен освободить уорренцев — и не только Эл Артиса, а каждого города в Империи.

Он должен писать пьесы, которые покажут темную сторону магии, покажут зрителям ту цену, которую платят за легкую, беззаботную жизнь. Он должен посеять семена сомнения в великолепной Империи Харс Тикларим и в умах управляющих ею Драконов. Должен заставить людей понять, что отказ от необдуманного использования магии может спасти многие жизни. Он будет жить без любви, потому что у него нет выбора, — но его жизнь все равно будет иметь значение. У него теперь есть цель в жизни.

Его пронизал холод, и неожиданно Рейт понял, что настала ночь и он находится в той части города, которая не освещена ничем, кроме огня. Он думал, что такого места нет во всевидящей Империи, но ошибался. Это место выглядело так необычно, так немыслимо и даже имело такую странную форму, что Рейт остановился и начал рассматривать его. Вдалеке он услышал смех и звуки музыки — барабаны, песни, низкий, басистый гул колоколов и нечто, напоминающее по звуку драку котов. Он огляделся — улица казалась довольно безопасной. Жители этого места освещали улицы огнем — на столбах висели фонари, которые бросали странным образом успокаивающий голубовато-золотистый свет. Рейт не увидел никого. Само место было чистым и приятно пахло — воздух насыщен великолепной сладостью.

Рейт знал, что ему нужно найти дорогу к театру или к своим комнатам в Базовой школе или…

Смех, пение, костры. Что-то в этом месте оказалось более притягательным, чем его желание залечить боль и развеселиться. Почему люди жгут древесину для тепла? Масло или какую-то жидкость для света? Почему их дома построены из обычных камней, уложенных один на другой, а не из красивого, легкого, прозрачного и прочного камня — продукта магии могущественных Драконов, который являлся самым распространенным строительным материалом в Империи? Кто эти люди?

В Рейте проснулось любопытство, и он отправился на звуки музыки и смеха.

Дома в этом странном месте располагались кругом, оставляя в центре свободное пространство. В центре круга он обнаружил источник шума, смеха и музыки. Люди, одетые в разные наряды, стояли или сидели вокруг костра. Некоторые из них пели, некоторые играли на музыкальных инструментах, некоторые танцевали, а многие просто хлопали в такт и смеялись.

Рейт стоял в темноте и наблюдал за ними. Девушка в бледно-зеленом жакете, таких же брюках и сапогах из плотной ткани, которые доставали до колен, встала и начала кружиться, прыгать и высоко поднимать ноги — выше головы. У Рейта захватило дыхание, когда он представил себе, что она может ударить кого-нибудь по носу, но она никого даже не задевала. Однако остальные расступились, чтобы освободить ей место. После этого движения девушки стали еще более недоступными пониманию. Она поднялась на пальцах ног и высоко и изящно подпрыгнула. Ее руки во время прыжка были подняты над головой, и в наивысшей точке прыжка она издала крик, который разбудил бы даже мертвых. Девушка подпрыгнула снова и снова завертелась в воздухе. Рейт пытался понять, как у нее это получалось. Он мог бы заподозрить магию, но здесь не было ни одного предмета магического происхождения. Казалось, это место построили специально в качестве протеста против магии. У Рейта не возникло причин думать, что невероятная ловкость и сила девушки были чем-либо другим, нежели ее мастерством. Но такого мастерства он еще не видел.

Затем место девушки занял парень, который ждал, когда она освободит импровизированную сцену. Его танец был таким же захватывающим, как и ее. Несмотря на холодную ночь, на нем не было рубахи, а мешковатые штаны и мягкие матерчатые сапожки лишь подчеркивали совершенство движений. Он казался Рейту не человеком, а существом из энергии и света, словно он сам освещал круг, а костер был его отражением или тенью. Его мускулы выпирали, когда он прыгал и кружился, и Рейт почувствовал откровенную зависть. Он представлял себя в центре этого круга и усмехнулся, когда подумал о своей слабой грудной клетке и таких же слабых руках, тонких ногах и больших неуклюжих ступнях.

— Вам не следует находиться здесь, — сказал кто-то у него за спиной.

Ему показалось, что от испуга сердце перестало биться. Рейт обернулся и увидел женщину: средних лет, с бледным лицом, худую и мускулистую, как и все девушки-танцоры. Она смотрела на него с выражением опаски и одновременно любопытства.