Аркан - Татьяна Русуберг Страница 42

Парень бесшумно поднялся с пола и приблизился к двери. Из-за нее не доносилось ни звука. Осторожно кончиками пальцев он толкнул тяжелую створку — и чуть не подпрыгнул от удивления. Дверь поддалась, приотворившись тихо, без скрипа. Значит, Каю удалось открыть замок! Но как?! Следов взлома не видно, к тому же Токе — и охрана — услышали бы шум. Значит, Аджакти раздобыл ключ или отмычку, или подкупил стражника, или… Да какая разница! Как бы Каю ни удался этот номер, цель у него могла быть только одна — побег! Но почему он ничего не сказал о своих планах? А еще, называется, друг!

Закусив губу от обиды, Горец осторожно высунулся за дверь: с Каем или без, он воспользуется шансом! Галерея первого этажа тонула во мраке, но пустынный плац был залит лунным светом, преобразившим песок в мерцающие алмазные россыпи. Тишину нарушали только раскаты молодецкого храпа, доносившегося из-за дверей дальше по коридору. Сердце Токе колотилось так, что он боялся, как бы его бешеный стук не разбудил храпунов. Хорошо хоть стражи не видно: солдаты собрались в караулке, спасаясь от холода осенней ночи. Косясь на одинокое желтое окошко у ворот, Горец накинул плащ и шагнул на галерею.

Ночной воздух защипал щеки, с каждым выдохом изо рта вырывалось белесое облачко. Ледяной ветер норовил пробраться под полы плаща и запустить холодные пальцы сквозь малейшую щель в одежде. Единственная ведущая из школы калитка была прочно заперта, а ключи болтались на поясе начальника караула, сейчас наверняка коротавшего время за игрой в кости со своими подчиненными. Если Кай действительно задумал побег, ему пришлось бы найти другой путь.

Осторожно ступая, чтобы не скрипнули деревянные половицы, и прячась в тени, Токе прокрался к лестнице и поднялся на верхний ярус галереи. Пока что он не обнаружил ни следа товарища. Вокруг были только холод и тишина, такая полная, что Токе казалось, будто он слышит, как в бездонном черном небе звенят, дрожа, замерзшие кристаллики звезд. Даже храпун ниже по галерее унялся, видно перевернувшись на другой бок. Горца била мелкая дрожь, идущая изнутри и не имеющая ничего общего с пронизывающим ледяным ветром. Впервые за долгое время Токе поверил в близость свободы, а единственный путь наружу лежал прямо перед ним.

Казармы Танцующей школы представляли собой квадрат с тренировочным двором внутри. Двухэтажное здание без окон было одновременно крепостной стеной с единственным надежно охраняемым выходом. Даже если бы какому-нибудь безумному беглецу удалось взобраться на крышу школы, он бы непременно переломал себе ноги, спрыгнув вниз, в Журавлиный переулок. Но Кай не был ни безумцем, ни дураком. Если он решился на побег, то уж точно запасся надежной веревкой. И если Токе повезет — а, кажется, сегодня как раз его день, точнее, ночь — то он найдет на крыше если не самого Аджакти, то оставленную им снасть.

Снизу, со двора, донесся слабый звук, и Горец мгновенно вжался в стену, ожидая услышать звон оружия и топот солдатских сапог по галерее. Кто-то действительно шаркал по песку плаца, не слишком уверенно переставляя ноги. Шаги остановились, послышалось журчание тугой струи и вздох облегчения. Токе расслабился и отер выступивший на лбу холодный пот. Одному из солдат приспичило отлить. Снова шарканье, скрип закрываемой двери. И вот в казармах восстановилась тишина.

Что ж, лучшего момента, пожалуй, не представится. Недолго думая, Токе отлепился от стены и полез по одному из опорных столбов наверх. Тяжелый теплый плащ путался в ногах, парень изо всех сил старался не шуметь, поэтому дело шло медленно. Наконец он вскарабкался достаточно высоко, чтобы заглянуть через конек. Увиденное заставило его сердце сбиться с такта, а потом припустить еще быстрее.

На плоской, как блин, крыше восседала, скрестив ноги, закутанная в плащ фигура. Лицо скрывал капюшон, но Горец безошибочно опознал Кая: кому бы еще пришло в голову выйти среди ночи через запертую дверь для того, чтобы в собачий холод морозить зад, поджидая товарища? Токе искренне надеялся, что Аджакти все еще тут только потому, что не хотел бежать в одиночку. Иной расклад означал бы, что план Кая не сработал.

Из-под плаща тем временем высунулась затянутая в митенку рука и приглашающе махнула. Пыхтя и обливаясь потом, Токе перевалился через конек и, брыкнув в воздухе ногами, втянул себя на крышу. Кай не смотрел в его сторону. Глаза товарища были устремлены на купавшиеся в лунном свете крыши Церрукана. Согнувшись в три погибели и косясь вниз, на желтую лампу стражи, Токе подобрался к Аджакти и присел на корточки.

— А где веревка? — настороженно прошептал он, оглядываясь по сторонам.

— Я решил погодить вешаться, — сухо оповестил голос из-под капюшона. У Кая была раздражающая привычка шутить в самое неподходящее время. Или… это не было шуткой? Ну почему товарищу всегда удавалось заставить Токе чувствовать себя идиотом?

— Почему ты ничего не сказал?!

— О чем? — В тени капюшона приподнялась белая бровь.

— Ты меня правда за дурака держишь?! — начал заводиться Горец. — О побеге, о чем же еще! Ты ведь не воздухом подышать сюда взобрался?

— А что, если подышать?

— Ага, держи карман шире! Как тебе удалось отпереть дверь? Ты задумал спуститься со стены? Почему один? И если у тебя нет веревки, то как, во имя Ягуара…

Кай жестом прервал поток вопросов и печально покачал головой:

— Дверь была не заперта, Токе.

— Что?!

— Дверь была не заперта, — мягко повторил Кай.

— Не может быть! Не поверю, что Зейд мог забыть…

— Он и не забывал.

Токе быстро соображал. Он знал, что в крыле ветеранов большинство дверей не закрывали на ключ. Многим гладиаторам разрешался выход в город, а некоторые имели семьи за пределами казармы. Но Горца с Аджакти перевели в ветераны совсем недавно, так что дверь их каморки и клетушки других новоселов продолжали запирать на ночь. Так было, во всяком случае, сразу после переселения. Сколько же времени прошло с тех пор? В казармах оно измерялось играми, дни между которыми, заполненные выматывающими тренировками, тянулись однообразной чередой. Аджакти успел поучаствовать в пяти поединках, сам Токе — в трех. По спине прошел холодок. Неужели минуло уже два месяца?! А по церруканскому календарю, где месяц состоял всего из двадцати дней, даже больше? Когда он в последний раз слышал поворот ключа в замочной скважине, прежде чем провалиться в сон? Когда он в первый раз забыл прислушаться?

— Когда нас перестали запирать? — спросил Токе упавшим голосом.

Кай пожал плечами:

— Где-то неделю назад.

— Неделю?! И ты молчал?! — Токе просто не мог поверить своим ушам.

— А что бы это изменило?

Горец задохнулся от возмущения:

— Все! Может, Скавр и считает, что мы теперь у него на коротком поводке и кусаемся только по приказу, но уговор «семерки» никто не отменял! Помнишь: валим отсюда при первой же возможности? Целую неделю! Четыре дня назад были игры, кто-то мог с них не вернуться. Стражу холод загнал в караулку. Мы могли бы собрать остальных, спуститься со стены, нас хватились бы только утром!