Дети лампы. Книга 1. Джинн в плену Эхнатона - Филип Керр Страница 42

— Боюсь, что вы правы, — сказал он, кивнув задумчиво и печально. — С нашим дорогим другом наверняка что-то случилось, иначе он давно бы дал знать о себе. Он же понимает, что вы беспокоитесь. Но — все по порядку. Для начала проверим, нельзя ли с ним связаться.

— Как? Надо использовать джинн-силу? — с готовностью спросил Джон.

— Нет, — ответил господин Ракшас, берясь за телефонную трубку. — Я попробую позвонить ему на сотовый. — Он набрал номер и, немного подождав, повесил трубку. — Похоже, его телефон отключен. — Старый джинн нахмурился. — Или находится вне зоны действия сети, и сигнал к нему не проходит. Но возможны и другие сюжеты. На него могли наложить заклятие или вовсе сделали рабом, и он теперь действует по чужой воле.

— Слава оптимистам! — саркастически заметил Джалобин. — А вы не допускаете, что его просто загнали в бутылку и закрыли пробкой? Как тогда, в антикварной лавке в Уимблдоне, когда он сам из любопытства залез в графинчик, а хозяин его возьми да и закрой? Если бы не я, он бы там до сих пор сидел.

— Да, это тоже возможно, — сказал господин Ракшас. — Но только в том случае, если джинн сам превратится в дым, чтобы забраться в лампу или бутылку. А взять его в плен, если он находится в своем натуральном обличье, можно, только подчинив себе его волю. Для этого надо знать его древнее имя и завладеть какой-то материальной частицей его тела. Ногтем, например. Или прядью волос.

— Полагаю, логичнее всего начать наши поиски с магазина, — неожиданно решительно сказал Джалобин. — Как бишь зовут владельца?

— Хусейн Хуссаут, — подсказал Джон.

— Хусейн Хуссаут — хороший человек и преданный друг клана Марид, — проговорил господин Ракшас. — Но не исключено, что в него вселился кто-то из ифритцев и держит его в полном своем подчинении. Только в этом случае он был бы способен предать вашего дядю. Если дело обстоит именно так, вы сами должны соблюдать крайнюю осторожность. Это очень опасно.

— А вы разве с нами не пойдете? — спросил Джалобин.

— Сопровождать вас лично я не смогу, — ответил джинн. — Но лампу эту с собой все-таки прихватите. Вдруг вам понадобится мой совет? Кроме того, если Нимрод действительно попал в руки ифритцев, нам пока не стоит раскрывать все карты. Ведь если я правильно понял, ваш дядюшка не хотел до поры сообщать Хусейну Хуссауту о том, что вы тоже джинн. Так что пусть и он, и ифритцы пребывают в уверенности, что вы — обыкновенные люди. Пусть считают, что вы не представляете для них никакой угрозы.

— Как мы доберемся до магазина? — спросил Джон.

— Масли нас отвезет, — сказал Джалобин.

— Вы что, забыли? Машины-то нет. Нимрод сам уехал на ней вчера, — напомнил Джон.

— Значит, возьмем такси, — предложил Джалобин.

— Нет, — твердо сказал Джон. — На все это уйдет слишком много времени. Машину мы сколдуем. Тьфу, простите, создадим с помощью джинн-силы. Вы не против, господин Ракшас?

— Я смогу оказать вам весьма незначительное содействие. Увы, Джон, я очень стар, и сила моя зияет дырами, словно ветхое полотенце у старухи-ирландки. Но надеюсь, что, если все мы, втроем, возьмемся за руки, я смогу помочь вам с сестрой сфокусировать вашу кипучую юную энергию. Тебе нужен автомобиль?

— Да!

— Значит, нам надо постараться представить себе автомобиль, причем один и тот же.

— Я так и знала, — расстроилась Филиппа. — Я же в них ничего не понимаю. Не отличу «джип» от «ягуара».

— А что такое «джип»? — спросил старый джинн.

— Сейчас, погодите! — воскликнул Джон и бросился в свою комнату за автомобильным журналом, который он купил перед полетом в Каир в лондонском аэропорту Хитроу. Вернувшись в гостиную, он ткнул пальцем в красный гоночный автомобиль на обложке. — Вот! Это «феррари-пятьсот-семьдесят-пять-М-Маранелло». Разгоняется до шестидесяти двух миль в час за четыре целых двадцать пять сотых секунды, а максимальная скорость — двести две мили в час. Раз увидишь такую машину — уже не забудешь. К тому же она четырехместная!

Джалобин взял у Джона журнал и принялся листать.

— Неужели нельзя подыскать нам что-нибудь не столь… вызывающее? — проворчал он. — И попрактичнее. Обычный внедорожник, не просто четырехместный, но и с четырьмя дверями. Например, «рейнджровер». Этот «феррари» прямо как из телевизора, с гонок «Формула-1». А нам, между прочим, по каирской пустыне ехать, а не по трассе в Монте-Карло.

— Вообще-то эта машина пользуется особым спросом у арабских шейхов, — возразил Джон.

Тем временем Филиппа внимательно рассматривала красную машину на обложке, «феррари» ей очень понравился, даже больше, чем «рейнджровер», который она видела у родителей одной своей одноклассницы.

— Мне нравится! — объявила она наконец. — Красивая машинка. И красный цвет куда лучше черного. Папа почему-то всегда покупает черные машины. А красный цвет гораздо наряднее.

Они позвали Масли и отправились в гараж. Там господин Ракшас взял их за руки, закрыл глаза и велел наращивать силу собственной мысли…

— Мистер Джалобин, будьте любезны, отсчитайте нам обратно от десяти до нуля, — попросил он. — Джон, готов? Филиппа? Как только мистер Джалобин скажет «ноль», каждый из вас произносит свое слово-фокус. Понятно?

— Понятно, — подтвердили близнецы.

— Мистер Джалобин, можете начинать!

— Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один, ноль!

— СЕСКВИПЕДАЛИАН!

— АППЕНД ЭКТОМИЯ!

— ПОПРИТРЯСНООТПРИПАДНОФАНТАПРИСМАГОРИЯ!

Несколько мгновений воздух в гараже дрожал словно мираж над горячим песком пустыни. Стало заметно жарче, потом послышалось позвякивание, будто кто-то постукивал ложечкой об рюмку. Джалобин поморгал, всмотрелся, но — ничего не увидел. Когда же он моргнул еще раз, в гараже стоял блестящий «феррари». Розового цвета.

— Розовая? — возмущенно завопил Джон. — Но это не тот цвет! Почему у нас получилась розовая машина? А колеса? Что с колесами?

Колеса и вправду вышли странные. Вместо классических колес «феррари» — гладких, плоских, с блестящими металлическими колпаками со скачущими лошадьми — из-под розового капота выглядывали огромные колеса от внедорожника. От того самого «рейнджровера».

— Это я виновата. — Филиппа сморщилась, готовясь заплакать. — В последнюю минуту я почему-то представила розовую машинку.

— А что с колесами? — Джон скрежетнул зубами.

— Понимаешь, я немного запуталась. Когда мистер Джалобин сказал про «рейнджровер», я вспомнила про машину Холли, вернее, родителей Холли Райхман.

— Похоже, она заводится и, может быть, даже едет, — промолвил Джалобин. Он открыл дверь и откинул переднее сиденье, чтобы близнецы могли забраться на тесноватое заднее. — Продвинутая модель!

— Тогда поехали скорее! — сказал Джон.