Чудесная чайная Эрлы - Варвара Корсарова Страница 42

– Вы любили отца?

– Да, любил. С матерью мои отношения всегда были прохладными. И потому после смерти отца я бросил изучать ферромагию и решил поступить в полицию. В глупой мальчишеской надежде нести справедливость в целом, а в частном – когда-нибудь найти и покарать убийцу отца.

– И как приняла это ваша мать?

– Разумеется, плохо. Кричала, проклинала. Но я поступил по-своему. Съехал из дома, поселился в комнате в трущобах и начал службу с самых низов – рядовым патрульным.

– Вы не жалели о своем решении?

Комиссар усмехнулся.

– А вы не размениваетесь на бессмысленные вежливости. Сразу вцепляетесь в главное, – не то похвалил, не то осудил он меня. Покачал головой. – Нет, не жалел и не жалею. Быть полицейским мне нравится больше, чем ферромагом. Хотя все мои юношеские глупости испарились в первый же год службы. Я просто делаю мою работу. Горжусь тем, что делаю ее хорошо. Двигался наверх быстро, потому что получил приличное образование и был сыном своего отца. Мне поручали дела о злоумышленном использовании магии. Мать меня так и не простила, я вижусь с ней не чаще трех раз в год, на семейных праздниках. Мой брат стал ее утешением, хотя его считали в семье недалеким простачком. Но он хороший малый. Вот и все, Эрла. Надеюсь, ваше любопытство удовлетворено.

– Все ли? – вырвалось у меня. Мне показалось, что комиссар умолчал еще о чем-то важном и печальном, что потрясло его жизнь.

– В любом случае на сегодня хватит. Лучше вы мне скажите, что собираетесь делать дальше в рамках своего любительского дознания.

Я мигом ощетинилась. Он выбрал презрительное слово для того, что стало для меня единственным путем к спасению.

– Собираюсь опросить как можно больше людей, связанных с Бельмором.

– Делайте это так, чтобы мешать моему дознанию. Что вы наговорили сегодня Магне? Меня после вас даже на порог ее дома не пустили. С механическим камердинером, конечно, проблем не возникло, но ее громилы из плоти и крови оказались мне не по зубам.

– В самом деле? А я-то думала, вы любого в драке одолеть можете.

– Грубая сила не всегда приводит к нужному результату, – наставительно сказал Расмус, словно не заметив моего сарказма. – Не проявляйте излишнего рвения, Эрла. Дождитесь столичного поверенного, которого пригласил ваш друг Петер. Я тоже обещаю вам, что раскрою это дело.

– Хотите забрать себе все лавры, чтобы вас вернули в столицу?

Я тут же пожалела о своих словах. Расмус выпрямился и глянул на меня холодно.

– Да, мне бы хотелось поскорее покинуть ваш негостеприимный город. Но мои личные мотивы не играют роли.

Мы замолчали, и тишина была неуютной. Кажется, мы сумели поссориться, и я показала себя черствой и бездушной особой.

В кухне гулко тикали ходики; ночью часы становятся громкими. В зале пробудилась механическая канарейка и издала жалобную трель, но тут же смолкла.

Я сидела как на иголках. Постоянно прислушивалась и думала о том, что происходит в библиотеке на чердаке. Хотелось, чтобы Расмус ушел.

А он как будто услышал мои мысли.

– Вы покажете мне знаменитую библиотеку вашего деда? – вдруг спросил он вкрадчиво. – Я не успел осмотреть ее во время обыска, а отчет о ней моих помощников был до смешного лаконичен.

Еще бы – Роб и Боб туда зайти побоялись, вот и отделались отпиской.

– Как-нибудь в другой раз, уже поздно, – я притворно зевнула и глянула на часы. Расмус неохотно поднялся.

– Что ж, пойду. Спасибо за чай и пирожные. Надеюсь, ваша альфина скоро вернется, и вы не будете ночевать одна. Завтра утром я к вам зайду.

– Доброй ночи, комиссар. Не приходите слишком рано – хочу выспаться после рыночных приключений.

Я проводила его до двери. Расмус, бросив на меня последний внимательный взгляд, поклонился и ушел.

Заперла замок и медленно двинулась по коридору. Зашла в торговый зал, опустилась на ближайший стул. Спать не хотелось. После ухода комиссара дом казался пустым и пугающим. Скрипнула половица, я вздрогнула и тут же мысленно сказала себе: такое в доме часто бывает, просто доски рассохлись.

Мне стало холодно, кожа покрылась мурашками. Хотелось, чтобы Занта была сейчас со мной; я не переставала тревожиться за нее. Нужно заварить чаю, чтобы успокоить нервы. Посидеть у камина с книжкой и поверить, что утром все будет хорошо.

Разожгла огонь в зале – возвращаться в кухню, куда долетали звуки с чердака, не хотелось. Вскипятила на спиртовке воды и заварила обычный некрепкий черный чай. Если выпить его с молоком и медом, он не взбодрит, а успокоит.

На полке лежал трактат по тассеомантии, подарок прорицателя Аркандора. Вторая – книга на афарском, полученная от Честа, в которой, предположительно, излагались полезные сведения о видах и повадках привидений. Читать на ночь о привидениях не хотелось.

Я посмотрела в чашку, в которой кружились чаинки. Неужели их хаотичный танец предсказывает будущее? Но как могут высушенные, измельченные и залитые кипятком листья уловить тонкие вибрации судьбы, которая еще не сложилась?

Чушь, ерунда! Гадания – утеха незрелых умов, которым хочется знать все наперед – и хорошее, и плохое. Это для трусливых, не готовых нести ответственность за собственные решения!

Вздохнув, я села за стол, поставила перед собой чашку и открыла книгу Аркандора.