Связанная с драконом - Белла Берт Страница 42

Я обвила напряженную мужскую шею руками и, напрочь отбросив все сомнения и тревоги, вновь потянулась к желанным губам. На этот раз поцелуй был жгучим, страстным. Мы полностью погрузились в ощущения, отдались воле своих чувств и горели в огне сладостного забвения, уничтожающем остатки нашего разума.

Нежные поцелуи Ива приятно обжигали мою кожу. Шея, ключица, плечо… Властные руки ловко избавили меня от одежды, отбросили ее куда-то в сторону, и к моему телу вновь припали горячие губы, покрывая поцелуями каждый миллиметр кожи, вызывая во мне шквал бурных эмоций. Я не могла и представить, что способна испытывать подобные ощущения. Со мной творилось что-то невероятное…

Дракон вдруг отстранился, рвано дыша, избавился от пут своей одежды и в следующее мгновение предстал передо мной во всем своем великолепии. Лучи солнца пробивались через щель между задернутыми шторами и тонкой полоской света падали на бугристые мускулы его торса и пресса, оттеняя богатырские плечи, крепкие, сильные руки, шею с выраженным кадыком, волевой подбородок, напряженные скулы… и губы, которые мой мужчина покусывал в нетерпении.

И он тоже разглядывал меня: в красных глазах кипело желание, крылья носа раздувались при каждом вдохе.

Глухой удар наших сердец…

И тяжелое тело дракона накрыло мое. Мужчина склонился к моему лицу, заглянул в глаза, будто искал в них подтверждения.

Снова удар.

Твердые губы впились в мой рот пылко. Я опустила горячие веки и отдалась опьяняющей ласке.

На своем бедре почувствовала его ладонь. Та раздвинула мои ноги, и мужчина прижался и двинулся. Низ живота отозвался легкой болью, заставляя выгнуться дугой. Ив остановился, обхватил меня рукой, крепко прижав к своему раскаленному телу, и подождал, пока я привыкну к нему.

Дракон прекратил поцелуй, взглянул на меня, словно убеждаясь, что все в порядке, а потом снова задвигался. Сначала медленно, затем быстрее и быстрее. Биение наших сердец участилось. Мир вокруг превратился в калейдоскоп красок, заискрился, завертелся. Казалось, даже пол заходил ходуном, сотрясая помещение. А потом пространство все вспыхнуло, загорелось огнем, и я достигла пика блаженства. Не сдержавшись, вскрикнула. Ив поймал мой стон губами и сам задрожал лихорадочной дрожью.

Снова удар наших сердец…

И кровать прогнулась под нашими обрушившимися на нее телами.

…Еще долго мерещились перед глазами огненные искры, и голова кружилась, словно я на карусели катаюсь. Но теплые объятия Ива, его дыхание, щекотавшее мою шею сзади, помогли мне погрузиться в крепкий сон.

…Сильные лапы обхватили меня крепко – не вырваться. Шея отзывалась острой болью. Хотелось кричать, биться в конвульсиях, но я едва держалась на подгибающихся ногах, поэтому лишь тихо постанывала. Чудовище, причмокивая, пило мою кровь. А вместе с ней поглощало и воспоминания. Кто бы мог подумать, что саблезубые обладают такой удивительной силой! Страшной… но все равно удивительной.

В сознании проносились десятки картинок из моего прошлого, обрывки разговоров, намертво засевших в памяти. Одно за другим. Словно чудовище перелистывало воспоминания, как страницы книги, в поисках чего-то важного.

Моя догадка оказалась верной – я это поняла, когда клыки под утробное рычание монстра погрузились в мою плоть глубже прежнего, и я, не сдержавшись, вскрикнула и дернулась, но меня тут же притянули обратно к мощному телу, покрытому жесткой шерстью, и продолжили высасывать последние капли.

В этот момент перед глазами возник давнишний эпизод: я разговаривала с юношей, с которым мы только что завершили процедуру «очищения зверя», и это было наше последнее с ним занятие, так как он наконец смог обрести свою истинную форму и сейчас благодарил меня за это.

По ту сторону сознания ощутила, как монстр заскулил, окуная нас в это воспоминание еще глубже. Наверное, его интересовал юноша.

Вот он, обладатель серебряных глаз, счастливо улыбается и аккуратно сжимает мою руку.

– Айландирис, Вы подарили мне свободу. И не только ее, – воскликнул юноша, и его пальцы дрогнули, с силой стиснув мою ладонь. – Вы открыли мне глаза! Теперь я знаю, чего хочу, и обязательно этого добьюсь. Сначала освобожусь от давления со стороны родителей и немедленно расторгну нежеланную помолвку, а потом пойду учиться на целителя!

Глаза молодого меливида сверкали, как звезды в ночном небе. В них было столько надежды, столько энтузиазма, и эмоции буквально переливались через край.

Странное это ощущение – вновь прожить и прочувствовать то, что давным-давно позабыто.

Где-то на задворках сознания снова услышала жалобный вой. Очень мучительный.

Ощутила, как зверь ослабил хватку на шее, но клыков не вынул. А потом произошло что-то невероятное: из моего сознания мы резко перебрались в голову к саблезубому, и в этот миг я поймала мысли своего захватчика. Мне объяснили, что тот самый юноша расторгнул помолвку со своей невестой, сестрой саблезубого, и юная девушка не вынесла разрыва и забрала свою жизнь. С тех самых пор мужчина искал виновника смерти своей кровинушки, потому что не верил, что юноша по собственному желанию отказался от его сестры. И до этого самого момента саблезубый винил во всем меня.

У него ушло несколько долгих лет на выработку плана по сокрушению меня, нынешней королевы. Заручившись поддержкой политиков, не разделяющих принципов текущего режима правления, саблезубый сумел слить воедино все реки, которые водопадом должны были обрушиться на империю, и под этим шквалом воды утопить и меня.

Сначала планировалось заключить договор с драконами – уничтожить Битсельлион в обмен на их защиту, когда к власти придут эти жалкие политики-заговорщики, затем – отравить членов совета… А обвинить во всем должны были меня.

Однако вместо триумфа – ведь у них все получилось! – я ощущала едкую боль в сердце саблезубого. Мужчина ошибся в своих выводах насчет меня, моментально признал свою ошибку. Изнутри его пожирало чувство вины. Передо мной, перед ни в чем неповинным народом империи. Сколько всего он натворил! Что же станется теперь с драконами? Ведь Битсельлион уже в огне… И советников не возвратить к жизни тоже.

Мысли мужчины метались, как вспугнутые зайцы, будоражили его нутро.

И к чувству вины теперь прибавилась злость – дикая злость, ослепляющая! На всех тех политиков, в руках которых долгие годы он был марионеткой.

Могучие лапы сжали меня сильнее, и монстр резким, почти безболезненным движением вынул клыки из моей шеи. Однако было уже слишком поздно. Моя жизнь угасала.

Мне не раз приходилось умирать, и я знала, что это такое – «предсмертное состояние», когда огненная искра в душе постепенно блекнет. Зверь, в крепких объятиях которого я повисла безжизненной куклой, заскулил. Он понял, что опоздал, и принялся зализывать рану от укуса на моей шее. Теплый, шершавый язык… тихое поскуливание… запах крови…