Корм - Мира Грант Страница 42

На минуту воцарилась тишина, а потом грянули аплодисменты. Хлопали стажеры, хлопали техники, хлопал даже Ченнинг. Я с интересом посмотрела на главного помощника, а потом повернулась и кивнула Райману:

— Спасибо, что уделили мне время. И удачи вам сегодня.

— Удача мне ни к чему, — улыбнулся своей фирменной улыбкой сенатор. — Главное сейчас — пережить ожидание.

— А для меня главное — заполучить ваш информационный порт, обработать материал и вывесить его, — сказала я, демонстрируя всем свой МР3-диктофон. — Редактирование займет порядка пятнадцати минут.

— Можно просмотреть репортаж перед публикацией? — поинтересовался Ченнинг.

— Полегче, приятель, — вмешался сенатор. — Зачем? Джорджия все это время вела с нами честную игру, и сейчас вряд ли что-то изменилось. Джорджия?

— Можете просмотреть, но это ничего не изменит — только задержит публикацию. Дайте мне спокойно поработать, и интервью окажется на главной странице нашего сайта до завершения голосования.

— Давай. — Райман кивнул на свободный терминал. — Информационные порты в полном твоем распоряжении.

— Спасибо.

И я отправилась работать, не забыв прихватить банку с колой.

Мне всегда и легче, и одновременно труднее заниматься редактурой, чем Шону или Баффи. Редко использую специальную графику, не беспокоюсь о том, правильно ли выставлены свет и камера или сумеет ли видеозапись впечатлить зрителей. С другой стороны, говорят же: «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». В наше время можно моментально получить желаемое, узнать ответ на любой вопрос. И люди иногда не хотят утруждаться и читать длинные заумные слова, когда можно посмотреть на одну картинку и якобы все понять. Сухой новостной репортаж без графики и видео всегда сложнее продать. Необходимо быстро нащупать самую суть проблемы, нерв, суметь ясно это изложить и представить на суд публики.

Статью под названием «Супервторник — лакмусовая бумажка для будущих выборов» вряд ли номинируют на премию. Но я добросовестно отредактировала импровизированное интервью с Райманом, вставила в текст несколько снимков и теперь была уверена: материал привлечет внимание читателей, там написана правда, как я ее вижу. О большем и не прошу.

Репортаж отправился на сайт, а я приступила к хорошо знакомому занятию — ожиданию. Уж что подобные мне журналисты умеют делать хорошо, так это ждать. Стажеры выходили в коридор и снова возвращались, Ченнинг мерил шагами комнату, а совершенно спокойный сенатор величественно восседал за столом, возвышаясь над суетой. Райман знал: его судьба уже решена, только не знал, как именно.

Избирательные участки закрылись в полночь. На десятке экранов отображались телеведущие центральных телеканалов: каждый гнул свою линию, пытаясь сыграть на растущем напряжении и хоть чуточку увеличить собственный рейтинг. Вполне понятная тактика, но меня такое мало впечатляет. Пискнула сережка.

— Слушаю.

— Джорджия, это Баффи.

— Результаты?

— Сенатор победил; семьдесят процентов голосов. Его позиция подпрыгнула на одиннадцать пунктов, как только ты опубликовала интервью.

Я закрыла глаза и улыбнулась. Один из телеведущих, похоже, только что сообщил всем то же самое. Присутствующие разразились радостными воплями.

— Баффи, скажи это вслух.

— Мы едем на национальный съезд Республиканской партии.

Иногда истина действительно может сделать тебя свободным. [18]

Отвлекаясь на более современные скандально известные происшествия, люди часто не придают должного значения процессу Раскина-Уотса и последующим неудачным попыткам аннулировать соответствующий закон. В конце концов, какое влияние могут оказать на современную политику два давно уже покойных религиозных фанатика из штата Индиана?

Довольно большое. Во-первых, преступлением было бы настолько упрощать ситуацию: Джефф Раскин и Рид Уотс были не просто религиозными фанатиками. Раскин получил диплом психолога калифорнийского университета Санта-Крус по специальности «Управление поведением толпы». Уотс был священником, официально рукоположенным в сан, работал с трудными подростками и помог нескольким сообществам успешно «вернуться к Богу». Короче говоря, два весьма неглупых человека. Они вполне ясно осознавали, как можно использовать в собственных целях и на благо своей веры социальные изменения, вызванные побочными эффектами вируса Келлис-Амберли.

Пеклись ли Джефф Раскин и Рид Уотс о всеобщем благе? Почитайте отчеты о последствиях их деяний в Варшаве, что в штате Индиана, и ответьте для себя на этот вопрос. Одна только первоначальная вспышка унесла жизни семисот девяноста трех человек. На зачистку вторичной инфекции ушло шесть лет. Все эти шесть лет Раскин и Уотс сидели в полной безопасности в своих камерах и ожидали судебного процесса. Согласно их собственным утверждениям, они собирались при помощи живых мертвецов заставить жителей Варшавы, а потом и всей Америки воспринять их точку зрения: Келлис-Амберли ниспосланная нам кара Господня, и все недостойные безбожники вскорости будут стерты с лица земли.

Суд постановил, что использование живого вируса Келлис-Амберли (то есть зомби) в качестве оружия приравнивается к терроризму. Виновные в подобных действиях будут осуждены в соответствии с Международными Антитеррористическими Актами 2012 года. Джеффа Раскина и Рида Уотса казнили — им вкололи смертельную дозу яда, а тела передали государству, чтобы с их помощью ученые могли изучать вирус, который эти двое распространяли.

Мораль истории такова (помимо, конечно же, очевидного «не играйся с мертвецами»): «Какой бы благородной ни казалась цель, есть черта, которую переступать нельзя».

из блога Джорджии Мейсон

«Эти изображения могут вас шокировать»,

11 марта 2040 года.