Последнее «долго и счастливо» - Соман Чайнани Страница 42

– Что-что? Вот мои подруги, – усмехнулась Эстер, по очереди указывая на Анадиль и Дот пальцем, на кончике которого светился красный огонек. – Это наша ведьмовская шайка, которую все боятся, но при этом очень хотят в нее попасть. Это наша шайка, которой совершенно наплевать на то, что вы о ней думаете, и думаете ли вы вообще. Наша великая и ужасная шайка Трех ведьм из комнаты номер шестьдесят шесть! Наш шабаш! – Она перевела дыхание и продолжила: – Вы говорите – Агата? Ну что ж, Агата, в принципе, была неплохой девчонкой – в определенном смысле, разумеется, – но я сделала правильные выводы, когда едва не погибла от рук Арика, защищая ее. Все, о чем я когда-нибудь мечтала, – это попасть в школу, где меня научат, как стать настоящей злодейкой, не такой, как была моя безграмотная маманя-ведьма. Поэтому я очень рада, что в нашей школе появилась Софи, – теперь дела пойдут веселей!

– Добавим к тому же, что теперь злодеи впервые за все время могут достичь своего «долго и счастливо», – оживленно добавила Дот. – А что это означает, ты понимаешь, нет? – спросила она, обращаясь к Равану, и сама же ответила, подмигнув: – Злой день всех влюбленных, например. Класс, верно?

Раван поперхнулся.

– А если мы не захотим любви, так это тоже не страшно, – решительно заявила Анадиль. – Как только сказка Софи допишется и ее книга закроется, Зло докажет, что оно способно побеждать, и если ты злодей – это еще не значит, что ты обречен умереть!

– Да здравствует свобода Зла! – взвыла Эстер.

– Да здравствует свобода воли! – подхватила Дот.

– Да здравствует Королева Софи! – принялась скандировать Анадиль, громко стуча кулаками по парте. К ней присоединились Эстер и Дот, и вот уже вся Банда Трех принялась орать:

– Да здравствует Королева Софи! Да здравствует Королева Софи!

Никто в классе их не поддержал.

– Уже накричались «вернуть Добро»? Весь пар в этот гудок выпустили? – вздохнула Дот.

Софи улыбнулась, глядя на трех ведьмочек. По крайней мере, теперь она знала, кто в ее классе не шпион.

Тут дверь с грохотом распахнулась, и в нее протиснулся тучный розовый фламинго. Правда, называть это существо розовым фламинго было не совсем правильно, потому что к ожиревшему птичьему телу была приставлена собачья голова, пытавшаяся управлять этим самым телом. Получалось у нее, прямо скажем, не очень, потому что фламинго на каждом шагу спотыкался или налетал на что-нибудь.

– Прошу прощения за опоздание, – заискивающим тоном произнесла собачья голова, неуклюже приваливая свое птичье тело к стене класса. – Кастор приболел, поэтому мне пришлось вначале дать задание его классу. Я усадил их разучивать хорал, который сочинил наш прославленный декан Арик. Хотите послушать? Правда, это сочинение написано для симфонического оркестра с пятьюдесятью двумя инструментами и женского хора, но я могу попробовать спеть его для вас и один… – Тут он заметил сидевшую за учительским столом Софи и тут же переключился на нее: – О! Привет… бывшая ученица!

Софи неприязненно посмотрела на Поллукса, половинку двухголового пса Цербера, который, как всегда, проиграл своему бешеному братцу Кастору схватку за право обладать сегодня их общим телом. Ах, с каким удовольствием Софи до конца дней своих не видела бы больше эту гнусную рожу!

Она не сомневалась, что в свое время Поллукс унижался перед Ариком, лебезил, чтобы только его не отправили за решетку вместе с остальными учителями Добра. А до этого он точно так же подлизывался к Эвелин Садер, чтобы его не выгнали из школы вместе с мальчиками. Но что хуже всего, Поллукс был не только подлизой, но и вруном. Вот и сейчас он врет, когда говорит, что Кастор заболел. Как же он заболел, если три ее подружки-ведьмы в один голос утверждают, что только что прибирали по приказу Кастора за обделавшимся драконом?!

– Может, пересядешь к остальным? – спросил Поллукс так, словно прочитал ее мысли. – Я не сомневаюсь, что очень скоро ты все равно передашь этот класс мне, тем более что он уже был моим несколько последних недель.

– Мне вполне неплохо и на этом месте, а ты перебьешься, – ответила Софи, впервые почувствовав, как хорошо быть учителем. Можно осадить этого гада Поллукса, и ничего тебе за это не будет. Красота! Софи обернулась к классу и спросила: – Напомнит мне кто-нибудь, на чем вы остановились в прошлый раз, ученики?

– Как всегда, изучали «Сказку о Софи и Агате», – моментально поднял руку Хорт, вскакивая из-за парты. – Пытались найти слабые места Агаты и Тедроса. Это поможет нам убить их, когда они сюда явятся.

Выпалив это, он снова рухнул на свое место, поправил упавшую на глаза челку и с удовольствием потянулся.

Софи скользнула взглядом по приглаженным блестящим волосам Хорта, отметила его уверенно распрямленные плечи, гордую осанку. Да, дела! Кто бы мог подумать, что всего пару месяцев назад Хорт был сутулым, пришибленным, застенчивым ничтожеством! И каким он стал – уверенным в себе высокомерным гордецом и сердцеедом. Да-да, представьте себе, этот слизняк сделался сердцеедом – своим женским глазом Софи уже подметила, как на него посматривают девочки в классе, причем и всегдашницы, и никогдашницы.

«Наверное, на Хорта было наложено заклятие, которое полностью его изменило, – подумала Софи. – Или это его брат-близнец. Или это все же Хорт, но заключивший сделку с дьяволом…»

Хорт поймал взгляд Софи и ответил ей таким же зловещим и мрачным взглядом, как тогда, в фойе. Девушке стало не по себе, и она поспешила переключить свое внимание на Поллукса.

– Как совершенно правильно напомнил нам Хорт, на прошлой неделе мы разбирали недостатки Тедроса как принца, – сказал пес, плюхаясь на учительский стол и отталкивая Софи в сторону. Затем Поллукс взмахнул своим розовым крылом, и мозаики-леденцы на стене передвинулись, складываясь в новые картины, изображавшие худшие моменты приключений Тедроса в «Сказке о Софи и Агате». – И что мы для себя выяснили, ребята? Да, Эстер!

– Его больное место – воспоминания об отце, – сказала Эстер, указывая на мозаику, изображавшую Тедроса, крушащего мечом горгулью в саду Мерлина.

– Отлично! Анадиль, что ты можешь добавить?

– После того как мать бросила его, он не доверяет женщинам, – выпалила альбиноска и показала рукой на картину, где Тедрос выпускает стрелу в Агату посреди антибала.

– В самую точку! Что скажешь ты, Дот?

– Он зациклен на мечах, – заявила Дот своим мелодичным голосом, кивая головой на сцену в лесу, где Тедрос почти целует Филипа.

Поллукс удовлетворенно кивнул и сказал:

– А теперь продолжим наше расследование…

Софи напрочь забыла о Хорте, когда принялась внимательно рассматривать картину, где вместе с Тедросом была изображена она сама, только в образе Филипа. Каким нежным, ранимым оказался Тедрос, когда открылся притворявшейся парнем Софи! Впрочем, как оказалось, притворялся и сам Тедрос, на самом деле он совершенно не был похож на того крутого мачо, каким всегда старался казаться. Пока Софи прикидывалась Филипом, они с Тедросом на короткое время стали такими же задушевными друзьями, какими когда-то были с Агатой. Софи невольно покраснела, вспомнив тот поцелуй с Тедросом в Синем лесу. Да, тогда все их отношения были замешаны на лжи, что уж тут отрицать. Но с другой стороны, без этой лжи Тедрос никогда не открылся бы Софи и она никогда бы не узнала, какой он на самом деле, без маски. А потом она навеки потеряла для себя этого славного, прекрасного парня, пытавшегося поцеловать своего лучшего друга…