Тарра. Граница бури. Летопись вторая - Вера Камша Страница 42

1

День выдался на редкость скверным, более похожим на позднюю осень, чем на весну. Даже небо, море и обнявшаяся с ним река казались какими-то грязными, а в придачу ко всему продолжал дуть резкий, порывистый ветер, доведенный до бешенства неповоротливостью облаков, никак не желающих убираться к востоку. Разумеется, свою досаду ветер выплескивал на тех, кто ему подвернулся. То есть на деревья и ехавших ходкой рысью вдоль кромки выброшенных на сушу водорослей всадников. Бесконечная череда пустых пляжей с успехом заменяла дорогу, за которой следило само море, утрамбовывая влажный тяжелый песок.

Герике не повезло. Она оказалась в Эланде в самое неприглядное время. Ида разлилась широко и бестолково, и взгляду открывалось огромное пространство, залитое мутной водой, по которой гуляла холодная зыбь. Кое-где из воды торчали замерзшие уродливые деревья, вздымавшие к низкому небу облепленные старыми гнездами и клубками омелы ветви.

— Трудно поверить, что в это место заходит радость, — заметил герцог Рене, останавливая лошадь у грязно-зеленой кромки водорослей. — Паводок только начинается. Завтра здесь будут гулять не лошади, а рыбы.

Герика не ответила, она не собиралась говорить о погоде. Рене пригласил ее на прогулку не для того, чтобы рассуждать о паводке, но для чего? Вечером женщина повторила байку про святого отшельника и была отпущена отдыхать, а ночью уничтожила финусов. Тарскийка была так измотана схваткой, что уснула, едва коснувшись щекой подушки. Рене, зашедший спустя четверть часа узнать, как устроилась гостья, не велел ее будить. Потрепав по голове разлегшегося на пороге Преданного, герцог попросил приставленную к тарскийке добродушную северянку передать ее величеству приглашение проехаться верхом к устью Иды. Герика согласилась. Конечно, и он, и она помнили о том, что было между ними, но никто из любопытных, высыпавших в замковый двор и на улицы в надежде посмотреть на дочь Годоя, ничего не заметил. Рене был вежлив и обходителен, вдовствующая королева спокойна. Женщины нашли ее достойной, мужчины — достаточно привлекательной. И те и другие сошлись на том, что беглянке пришлось многое пережить и ее надо окружить заботой.

Герика мало думала о том, что о ней говорят в Идаконе, ее мыслями полностью завладел спутник. Мыслями, но не взглядом, рассеянно блуждающим по взбаламученной воде.

Рене слегка придерживал вороного цевца, чтобы лошадка Герики опережала его коня на полголовы. Следовавшая позади охрана, едва кавалькада выехала из города, приотстала, так что разговора никто слышать не мог. Впрочем, разговора никакого и не было. До Иды ехали молча.

— Геро, — начал наконец герцог, — поговорим о главном. Нам нужно объясниться и решить, что делать дальше. Ты согласна?

— Да, конечно.

— Тогда расскажи, что случилось с тобой на самом деле. Ты уж прости, я не верю в святого отшельника и его талисман.

— И правильно, что не верите. — Герика взглянула в голубые эльфийские глаза и сразу же отвела взгляд. — Я не хочу лгать вам, монсигнор. Но и сказать правду не могу. Она слишком… невозможна.

— В жизни мало вещей, которые я считаю невероятными, и с каждым днем их становится все меньше. Ребенок погиб?

Она молчала довольно долго. Потом ответила вопросом на вопрос:

— Когда вы видели Романа?

— Давно. Я видел Романа последний раз в месяц Собаки. Он возвращался в Таяну за Маритой, я — в Эланд.

— Тогда откуда вы знаете о ребенке?

— Теперь уже я боюсь, что ты мне не поверишь.

2

Зов застал регента Таяны в самое неподходящее время. Днем. За обеденным столом, к которому был приглашен Тиверий и несколько нужных нобилей. Михай поморщился от тупой боли в висках, которая всегда сопровождала приход союзников, становившихся раз от разу навязчивей. Делать было нечего, и тарскиец поднялся.

— Дорогая, — регент с улыбкой поднес к губам пальцы супруги, — я вспомнил о крайне неотложном деле. Прошу вас, развлеките наших гостей. Я скоро вернусь.