Маг-менестрель - Кристофер Сташеф Страница 41

— А нашу торговлю он под корень подрубил, — пожаловался мужчина. — Срезал налоги на ввоз бренди, шерсти и парчи из Меровенса и Аллюстрии и даже на те товары, что везут из страны свитзеров.

Мэт нахмурился.

— И как же это мешает вашему делу?

— Так я же теперь выручаю меньше за товары, которые сам и привожу! — возмущенно воскликнул мужчина, и толпа расхохоталась.

Мэт понял, почему: мужчина контрабандист, и теперь его бизнесу нанесут урон легальные торговцы.

— Новость за новость! — напомнил Мэту первый мужчина. — А ваша королева как поживает?

— Отлично! Она замуж вышла!

— Это мы уже знаем, — проворчала старушка. — А ребеночка родила уже или нет?

— Пока нет, — отвечал Мэт с самым искренним сожалением. — Но мы все надеемся.

— Уж больше года, как замужем, а все не родила? — поджала губы молодая женщина. — Что ж у нее за мужик такой?

Мэт вылупил глаза и потерял дар речи.

— Да уж не мужик, это точно, — подлила яду другая женщина. — Если не может ей ребеночка сделать.

— Да он и не мужик! — фыркнула первая. — Он же чародей, а чародей — это даже и не колдун!

— Да, он чародей, но он не может творить чудеса, которые не ему под силу! — попытался оправдаться Мэт. — Что Такое мужья? Они всего лишь мальчики на посылках, а дети приходят с Небес! Дети — это же от Бога!

Толпа разом умолкла.

— Не говори таких слов! — негромко воскликнула старушка. — Ты дурак, что ли, совсем?

— Нет, я просто из Меровенса.

Несколько мгновений все молча смотрели на Мэта, а потом, решив, что шутка получилась удачная, дружно расхохотались.

— Здорово вышло, здорово! — утирая слезы с глаз, проговорил тучный мужчина. — Мы слыхали, у вас засуха?

— Все вранье, у нас все слава... — Мэт вовремя спохватился и решил не испытывать судьбу. — Все в порядке. И солнце, и дождик — все поровну, сущая благодать.

В толпе снова забормотали, зашептались, принялись недовольно и пугливо оглядываться. Мэт задумался, что, вероятно, семь лет назад после слов «Бог» и «благодать» тут бы уже стоял каратель-колдун.

Да, видно, король Маледикто здорово промыл своим подданным мозги, раз они даже слов этих все еще боялись. Мэт решил побыстрее сменить тему разговора.

— А королева наша заключила договор со Свободным племенем, с драконами, вот! Они больше не будут таскать овец и коров, а королева будет сурово наказывать тех охотников на драконов, что продают колдунам драконью кровь!

На заключении такого договора, и особенно на его второй части очень настаивал Стегоман.

В толпе пронесся ропот. Люди широко раскрыли глаза — на этот раз им не понравилось, что Мэт выступил против колдунов, да еще и не сгорел при этом на месте. Народ попятился.

— Новость за новость! — воскликнул Мэт, задумываясь, найдет ли он такую тему, чтобы она не была в Латрурии запретной, что-нибудь, помимо колдовства и Рая. Наверное, это у него вряд ли получится здесь, в этом мире. — Только давайте сначала я расскажу вам про Пера Гюнта и Сольвейг.

Толпа довольно зашумела и опять окружила Мэта, явно не возражая послушать еще о женщинах — похоже, эта тема была тут не под запретом Однако на этот раз Мэт их разочаровал.

— Сольвейг была девушка набожная. Куда бы она ни шла, она не расставалась с молитвенником...

Толпа снова попятилась, недовольно ропща.

— Но она была красивая! — закричал Мэт. — Невинная, прекрасная, скромная и красивая!

— Но у нее же не было такой фигуры, как у той, в зеленом платье? — ехидно поинтересовался разочарованный мальчишка.

— Как знать? Она носила такие просторные платья, что никто не видел, какая у нее фигура. Но платья Сольвейг были украшены чудесной вышивкой, и, когда она шла по тропинке, юбки ее развевались, будто бы их качала песня мая Казалось, ее преследует аромат роз, и сердце Пера Гюнта тоже устремилось за ней.

Мальчишкам рассказ начал прискучивать, а женщины подошли к Мэту поближе, чувствуя, что впереди замечательная повесть о любви. Мэт поведал им о бахвальстве Пера, о том, как он приударил за Сольвейг и как понравился ей, хотя она сразу же поняла, что он за птица. Но ведь увидела она в нем что-то хорошее, за что-то ведь полюбила его. Пер же отшатнулся от нее, задетый сказанной Сольвейг правдой.

А потом Мэт рассказал, как Пера объял мрак, напущенный Великим Бойгом, как угодил он в ловушку и никак не мог освободиться, как чудовище созвало гарпий и как те принялись клевать его плоть, и о том, как пришла Сольвейг, распевая гимны, и как она разогнала всех чудищ только потому, что была добра и непорочна.

История заставила мужскую половину слушателей крепко призадуматься, а женщин радостно вздыхать. Повздыхав, они снова посуровели. Наверное, и вправду в такой истории было для них что-то новое: тут торжествовала добродетель, я это им очень понравилось. Вот только они не знали, безопасно ли это, — вот беда.

* * *

Мэт и Паскаль остановились на ночь неподалеку от проезжей дороги. Паскаль при свете костра подсчитал дневную выручку.

— Серебряный пенни! — воскликнул он, вынимая монетку из кучки медяков. — Что ж, кому-то, видать, сильно приглянулась твоя история про Пера Гюнта, дружище.

— Ага, и они хотят, чтобы я пришел еще и поведал им акт второй, — согласился Мэт.

Паскаль, нахмурившись, глянул на него:

— Акт второй — это как понимать?

— Ну, это как бы вторая половина истории, — быстро нашелся Мэт.

— Ну, если вторая половина такая же интересная, как первая, то ты целое состояние заработаешь! Тут у нас в шляпе деньжищ — месяц прожить можно!

— Значит, в Латрурии и вправду живется славно, — заключил Мэт.

— Да, у них достатку поприбавилось, если ты это хочешь сказать. Но про это мы знали и сидя в Меровенсе. Боюсь, тут ты ничего нового не узнаешь, сэр Мэтью.

— А я бы так не сказал, — покачал головой Мэт, поглядывая на котелок, в котором закипало рагу из мяса и овощей. — Мы уже выяснили, что король Бонкорро старается улучшить жизнь простого народа, но, видимо, делает это не только потому, что хочет творить добро.

Паскаль нахмурился:

— Это кто тебе сказал?

— Да все. Я сужу по тому, как они пугались всякий раз, стоило мне лишь упомянуть Бога, благодать, церковь, молитвенник, гимны. Они до сих пор боятся злых колдунов, которые наказывают народ за одно то, что люди только говорят о Боге, а это значит, что король Бонкорро не сбросил завесу с сил Зла, а может быть, он с этими силами и не ссорится.

— Ну а с чего бы ему тогда так заботиться о простом люде? — воскликнул Паскаль с неподдельным интересом — в конце концов он и сам не принадлежал к особам голубой крови.