Тайна геллании - Валерия Чернованова Страница 41

– Одиэн, замолчи и делай только то, что я тебе скажу! – с раздражением отстранив сына, д’Ор потянулся за пергаментом. Развернув его, внимательно прочел поблекшие от времени слова, хотя и так помнил каждую фразу наизусть. Передав пергамент сыну, Хелдэн приблизился к спящему эмпату и приказал развязать его.

Голова Владыки поникла, руки безвольно свисали вдоль туловища, дыхание остановилось. Казалось, душа покинула это сильное молодое тело.

– Так, а теперь выйдите. Все!

Услышав крик хозяина, слуги поспешили покинуть лабораторию.

– Мне тоже уйти? – Одиэн вопросительно посмотрел на отца.

– Ты можешь остаться. Только не вздумай меня отвлекать!

Сын послушно отошел в дальний угол комнаты и замер в страхе, ожидая, что же будет дальше.

Хелдэн разорвал сорочку эмпата и, взяв в руки сосуд с заранее приготовленной густой смесью темно-бордового цвета, обмакнул в нее пальцы и начертал символ Великих на груди пленника. По лаборатории распространился неприятный запах, заставивший Одиэна закрыть нос рукавом. Старший д’Ор, не замечая ничего вокруг себя, поставил сосуд обратно и, возложив руки на грудь Владыки, принялся шептать заклинание. Сначала слова эльфа были еле слышны, но постепенно голос становился громче и громче. Наконец он в исступлении закричал, призывая в беспомощное тело чужую душу. Душу, которая должна была навсегда изменить их мир.

По лицу Хелдэна тоненькими струйками катились капли пота, мышцы на руках были напряжены, вся его поза свидетельствовала о том, с каким трудом ему дается каждое последнее слово заклинания.

Но вот Владыка резко дернулся, и что-то светлое покинуло его тело, уступив место другому облаку.

Д’Ор в изнеможении опустил руки и отпрянул, с неожиданным почтением склонившись перед властелином. Раскрыв глаза, эмпат с недоумением воззрился на распластанного перед ним эльфа. Постепенно сознание возвращалось к нему, принося с собою воспоминания о последних мгновениях жизни. Не совладав с нахлынувшими чувствами, он неистово закричал.

Одиэн внутренне сжался от этого дикого крика и зажмурился. Впервые его посетила мысль: а не совершили ли они ошибку, вернув к жизни Владыку?

– Мы готовы служить тебе, Владыка Эрот.

Эрот скривился в пренебрежительной усмешке и, отвернувшись от Хелдэна к окну, долго смотрел на заснеженный лес и виднеющиеся за ним башни Неаля.

– Значит, я в Долине. Ты! – Эмпат обернулся, и змеиные глаза прожгли коленопреклоненного эльфа. – Приготовь лошадей. Я возвращаюсь домой.

Нельвия. Геллион

Нарин

Я шла по дворцу с твердым намерением поймать-таки неуловимого казначея и потребовать с него обещанную за поездку в Неаль плату. С самого утра все спешили испортить мне настроение. Сначала с мрачными физиономиями зашли в комнату мальчишки, от созерцания их лиц захотелось огнем плеваться. Нет, они не уговаривали меня остаться, не плакали и не стонали. Хуже! Эльфы начали медленно, с расстановкой, вспоминать все самые яркие события, которые произошли с нами за эти несколько месяцев. Когда речь зашла о Владыке, я разоралась и послала их к демонам, пусть им расскажут душещипательные истории, а мне дадут спокойно собраться. Руки тряслись, глаза застилала пелена слез, но я, словно упрямый буйвол, который тащит телегу в гору, непонятно зачем складывала вещи в сумки. Потом, когда поняла, что они мне все равно не пригодятся там, куда я собираюсь (даже домом свой мир уже не могу назвать!), принялась доставать все обратно, складывать в сундук, развешивать в шкафу платья и при этом ревела, давясь собственными слезами.

Феня еще ночью улетел, не желая понимать, что его хозяйка уходит и больше никогда не вернется. В крике птицы слышалось столько боли, что я даже не пыталась с ним связаться, прекрасно понимая, что от долгих расставаний становится только хуже. Феникса, также как и камень илларов, я завещала Лориэну, – была уверена, что он о них сумеет позаботиться. Мне так и не удалось понять, что же произошло в ту ночь, когда давным-давно затянувшаяся рана вновь напомнила о себе. С тех пор камень светился ровным синим светом, как бы давая понять, что разгадка совсем близко. Но что я могла сделать? Мне не хватило смекалки, чтобы раскрыть эту тайну, а забирать звезду с собой я побоялась. Вдруг она еще пригодится моим друзьям?

Затем нелегкая принесла Анастеоса. Маг с печалью в голосе сообщил, что портал откроется ближе к вечеру и до полуночи можно будет пройти сквозь него. Я спросила, попаду ли я куда надо, на что придворный маг ответил, что я первая ухожу из этого мира таким вот необычным способом, так что поделиться опытом со мной некому.

Как только за ним захлопнулась дверь, пред моим ясным (вру, заплаканным!) взором предстал сам советник Зоррен. Он был сдержан, по его лицу трудно было что-то прочесть. Но из нескольких фраз я поняла, что он думает о моем решении.

– Иногда, Нарин, настает время заглянуть в глаза своей судьбе, а не убегать от нее и не прятаться, надеясь, что все сложится само собой. Вы уже не ребенок…

Я упала на кровать. Зарывшись в ворох юбок, до боли закусила губу и застонала.

– Понимаю, тяжело принимать серьезные решения. Но от этого никуда не деться, – сказала заглянувшая ко мне на огонек Теора. Все, сейчас начнутся уговоры, а я терпеть не могу, когда на меня давят. Но вместо этого королева посоветовала забрать у казначея двадцать золотых (щедрая плата, если учесть, что за поездку в Астен мне уже было заплачено, а в Долине я лишь доделала то, что должна была сделать в королевстве гномов). Погладив меня на прощание по голове, королева поднялась, пообещала, что придет в лабораторию, чтобы проститься, и вышла.

Я еще какое-то время повалялась на ворохе юбок и решила уйти из дворца. Ненадолго. Все равно заняться здесь было нечем.

И вот теперь я спрашивала каждого встречного, куда делся наш дорогой казначей, будь он неладен! Заметив в одном из залов знакомый кудрявый парик, нетерпеливо крикнула:

– У меня к вам дело, господин Дэрн.

– Какое? – настороженно покосился на меня казначей, с трудом оторвавшись от собеседника.

Он всегда так смотрел, когда я просила у него честно заработанную плату. Потом говорил зайти к нему попозже, так как сейчас он очень занят, а для того, чтобы выдать деньги, надо заполнить надлежащие бланки, отдать их на подпись королеве, затем на подпись самому себе, и так далее, и тому подобное. Обычно я получала зарплату около недели, потом примерно столько же у меня уходило на то, чтобы потратить ее, и следующие пятнадцать суток пребывала в материально нестабильном положении. Но сейчас у меня не было недели, чтобы бегать за неуловимым казначеем.

– Самое что ни на есть важное, – с чувством выдохнула я, но потом, отбросив сантименты, просто сказала: – Дайте денег.

– Не сейчас, времени…

– А у меня уже все готово. – Я широко улыбнулась и протянула ему документ. – Вот подпись ее величества, вот моя, а вот здесь должна стоять ваша. Ниже указана сумма.