Эльфы. Во власти тьмы - Джеймс Баркли Страница 41

Едва слышимый шелест воздуха превратился в хлопанье невидимых крыльев, становившееся все громче по мере приближения. Ауум стремительно присел, и над самой его головой пронесся маг. Архонт увидел, как человек на сотканных из теней крыльях завис и стал парить в воздухе примерно в двадцати ярдах от него.

— Ты уже никогда не научишься летать, остроухий, — невыразительно и монотонно проговорил маг, как всегда получалось у людей, когда они переходили на эльфийский. — Это дарит такое ощущение свободы, что, готов держать пари, ты отдал бы за него все на свете.

— Я предпочитаю великолепие травяного покрова, — ответил Ауум, вновь выпрямляясь и опустив руки вдоль тела. — А ты вторгаешься туда, где имеет право ступать только Гиал.

— Что ж, когда я увижу Гиал, то принесу свои извинения.

Ауум улыбнулся.

— Бога могут увидеть только мертвые.

— В таком случае ему придется немного подождать.

— Ей, — поправил его Ауум. — Но я отправлю тебя к ней.

Стремительным движением он выхватил метательный полумесяц из мешочка на поясе и отправил его в полет. С протяжным стоном рассекая воздух, сюрикэн угодил магу в живот чуть ниже пояса. Тот закашлялся, схватился за рану и согнулся пополам, когда его крылья вдруг растаяли, словно туман на заре. Он дико закричал и рухнул вниз, ломая ветки.

Ауум стал быстро спускаться, подозвав Улисана и отправив его на поиски тела мага. Последние тридцать футов, отделявшие его от земли, он пролетел, спрыгнув с нижней ветки, и помчался к своему Тай, который обозначил свое местонахождение криком дроздовой мухоловки. Маг переломал себе все кости, лицо его заливала кровь, но он упорно цеплялся за жизнь.

— Все-таки лучше твердо стоять на земле, — обратился к нему Ауум. — Не так высоко падать.

Маг закашлялся, и на губах у него выступила кровавая пена. Ауум видел, что грудная клетка у него буквально вдавлена, а одежду прорвали обломки ребер. Руки его по-прежнему сжимали метательный полумесяц. В конце концов приступ миновал.

— В следующий раз я буду иметь это в виду, — прохрипел маг, захлебываясь кровью.

— Что ты искал? — спросил Ауум. — Говори, и я помогу тебе перейти в мир иной, чтобы ты мог попросить прощения у Гиал, если Шорт дарует тебе такую милость.

Маг лежал на земле изломанной кучей костей, в окружении ТайГетен, которые не сделали попытки облегчить его участь. Улисан стоял рядом с Элисс. Посмотреть на добычу Ауума подошла и Фалин со своей тройкой. Глаза мага затуманились; ему уже было трудно дышать.

— Мой конец и так уже близок. Я ничего тебе не скажу. А вот добрый совет дам.

Ауум подождал, пока маг справится с очередным жестоким приступом кашля. Когда он миновал, стало ясно, что нового ему уже не пережить.

— Ваш лес бесконечно красив. Поздравляю вас, вы сделали правильный выбор дома. Но теперь он принадлежит нам. Забирай своих людей и уходи отсюда, иначе Истормун попросту сотрет вас с лица земли. Ничто не сможет его остановить.

Ауум присел рядом с магом на корточки.

— Мы знаем, что вы ищете Такаара, и знаем, куда, по-вашему, он вас приведет. — Ауум заметил, как глаза мага округлились от удивления. — Но мы найдем его первыми, а ваши армии будут ходить кругами до тех пор, пока мы не убьем всех, до последнего солдата. Вам никогда не отыскать Катуру; во всяком случае, до тех пор, пока в лесу остается хотя бы один эльф.

— Молись своим богам, если они у тебя есть. Пусть Шорт явит тебе каплю милосердия. А теперь я хочу забрать обратно свой метательный полумесяц. Похоже, он очень острый, и еще мне пригодится.

С тела мага они сняли два кинжала и его легкий плащ. Забирать остальное смысла не имело, а труп они оставили для возвращения. Ауум привел своих Тай к водопаду и озеру, где они выкупались, поели и помолились под слезами Гиал.

Ауум подождал, пока они вновь не соберутся все вместе, и только тогда заговорил.

— Ауум?

— Я не верю, что он исчез бесследно. Тридцать или около того иниссулов должны сильно замедлить его продвижение. Когда мы выступили в путь, он опережал нас всего на два дня. Он наверняка использует магию, чтобы запутать следы… отчего нашим врагам будет куда легче обнаружить его. Мне нужно решение.

— Ты думаешь, он осознанно ведет их? — осведомился Улисан.

Ауум задумчиво почесал лоб.

— Нет. Он может быть кем угодно, но только не предателем. Но и нам не поверит тоже, что здорово усложняет нашу задачу. Ты все еще разговариваешь с Сикаантом?

Улисан покачал головой.

— Он уже много лет водит дружбу с Серрином, и его обращение приняло уже необратимый характер.

— Они нужны нам, — заявил Ауум. — Как их найти?

— Надо идти к Икс. Подобраться поближе к врагу, и тогда они сами нас найдут.

— Это — шаг назад, Улисан. Не может быть, что Такаар пошел на север.

— Есть и еще одна причина. Нам нужно подстраховаться на тот случай, если мы не найдем Такаара.

Ауум покачал головой.

— Тот день, когда я задумаюсь над обороной Катуры, станет днем нашего конца.

Улисан помолчал, явно обдумывая то, что хотел сказать.

— За все годы, что я тебя знаю, ты никогда не терял надежды.

Ауум тряхнул головой, сознавая, что только что высказал вслух свои самые сокровенные страхи.

— Иногда трудно сохранять веру, когда со всех сторон враги, а те, кого мы считали друзьями, ополчаются против нас. Если Инисс испытывает нас, то он ниспослал нам самое тяжкое из возможных испытаний. Как мы можем победить, Улисан? Нас — пятьдесят один воин против нескольких тысяч, и у них имеется могучее оружие. Если Лизаэль права, то гвардии Аль-Аринаар больше не существует. Такаар сбежал, унеся с собой все наши магические возможности, и теперь он, словно маяк, указывает нашим врагам путь к Катуре. А Обращенные отныне сражаются не за дело эльфов, а ради леса и Туала.

— Я не оставил надежду, Улисан, но мне все труднее поддерживать ее. Каждый новый день утекает, словно вода сквозь пальцы. Я пытаюсь поймать ее, но она всякий раз ускользает от меня.

— Мне очень жаль.

Улисан положил руки Аууму на плечи.

— Почему? — негромко спросил он. — Потому, что мы не можем оставаться равнодушными и не представляем себе жизни безо всего, что любим. Это лишь делает тебя одним из нас, Ауум. И от этого я чувствую себя счастливым, потому что ты станешь сражаться еще отважнее, чтобы спасти нас. За это мы тебя и любим… и потому ты должен позволить нам разделить с тобой твою ношу.

— Мы — ТайГетен. Перед лицом Инисса мы едины.

Собравшиеся вокруг воины негромким гулом выразили свое согласие.

Ауум улыбнулся.

— Я был неправ, когда позволил отчаянию завладеть моим сердцем. Простите меня.