Властители Рун - Дэвид Фарланд Страница 41

Габорн ответил просто.

— Он послал меня вперед. Хотел чтобы я присмотрелся к этому королевству. Полюбил здешнюю землю и ее жителей, как любит их он.

Биннесман задумчиво кивнул, поглаживая бороду.

— Ну, и как? Как вам понравилась эта земля? Габорн хотел было сказать, как восхищается он прекрасным королевством и его народом, но слово «земля» было произнесено с таким нажимом, с таким глубоким почтением, что принц почувствовал: речь у них шла о разных вещах. Да, наверное так оно и было. Но разве этот сад, все эти диковинные деревья, свезенные сюда с разных концов земли, не часть Гередона?

— Я нашел ее достойной восхищения.

— Хм, — Биннесман окинул взглядом кусты и деревья. — Да… жаль, что все это не переживет нынешнюю ночь. Пламяплеты, все беда в них. Моя магия созидательна, а их чары требуют разрушения. Они служат огню, господину, который не позволит им вернуть себе человеческое обличье покуда не насытится пламя. А что может насытить его лучше, чем этот сад.

— А ты? Они убьют тебя? — спросил Габорн.

— Это… не в их власти, — ответил Биннесман. — Пришло время смены сезона. Скоро мои одежды станут красными.

Слова волшебника заставили Габорна призадуматься: следовало ли понимать их буквально. Платье старика было темно-зеленым, как сочная листва в разгар лета. Неужто оно может само по себе изменить цвет?

— Ты мог бы пойти со мной, — предложил принц. — Я постараюсь помочь тебе убежать. Биннесман покачал головой.

— В этом нет нужды. У меня есть навыки целителя. Радж Ахтен захочет, чтобы я служил ему.

— И ты согласишься?

— Я взял на себя другие обязательства, — прошептал Биннесман, выделив слово «обязательство» так же, как незадолго до того слово «земля» — Но вот вам, принц Габорн Вал Ордин, бежать необходимо.

В этот миг Габорн услышал донесшиеся издалека лай и хриплое рычание боевых псов. Глаза Биннесмана вспыхнули.

— Не бойтесь собак, — сказал травник. — Им не преодолеть мой заслон. Те, которые попытаются, — умрут.

В голосе волшебника явственно звучала печаль: сама мысль о гибели живых существ причиняла ему боль. Понурясь, Биннесман вышел из ручья. К удивлению Габорна, он наклонился и в полной темноте сорвал у берега какую-то лозу.

— Пусть ваше лордство закатает рукав. Я чую гноящуюся рану.

Габорн сделал как велено, и травник приложил к ране листья, которые начали оттягивать жар и боль. Габорн. осторожно опустил рукав, чтобы ткань удерживала примочку на месте.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Биннесман, обращаясь и к принцу, и к служанке. — Ощущаете ли голод? Тревогу? Усталость?

Не дожидаясь ответа, он принялся расхаживать по поляне, срывая то здесь, , то там лист или цветок. Габорн дивился тому, как ухитрялся травник находить нужные травы в такой темноте: не иначе, как он просто помнил, где что растет. Биннесман растер ступни лимонным тимьяном, а потом чем-то более острым и пряным, Затем он сорвал три цветка бурачника, голубые лепестки которых мягко светились во тьме, растер их так, что к лепесткам прилипли черные тычинки, и велел Габорну все это съесть. Разжевав медвяные цветы, принц ощутил полное спокойствие, поразительное в столь непростых обстоятельствах. Все страхи ушли.

Заодно травник скормил несколько цветков бурачника служанке, дав ей заодно и розмарина, чтобы помочь преодолеть усталость. Потом Биннесман подошел к травянистому склону, наклонился и отломил веточку какого-то куста. На месте отлома выступил маслянистый, ароматный сок. Травник провел линию над бровями Габорна и две других — на щеках под глазами.

— Это очанка, — прошептал он.

Неожиданно ночные тени перестали казаться такими уж глубокими. Принц изумился: обладая дарами зрения, он неплохо видел в темноте, но такого не мог себе даже представить. Создавалось впечатление, будто Биннесман в один миг добавил ему полдюжины даров. Ощущение было своеобразным: принцу вовсе не казалось, что вокруг стало светлее, но если еще недавно он мог различить очертания отдаленных растений лишь напряженно всматриваясь в темноту, сейчас это удавалось ему без малейших усилий.

Устремив взгляд в гущу деревьев, он увидел там темную массу — скрывавшегося за ветвями человека. Рослого, могучего человека в полном вооружении, который мог остаться незамеченным, когда бы не действие очанки.

— Интересно, что это за малый, — подумал Габорн, но тут же почувствовал, что, кажется, знает ответ.

Закончив пользовать травами служанку, Биннесман сунул ей какой-то стебель и тихонько сказал:

— Держи его в кармане. Возможно, еще до рассвета тебе придется разломать его и воспользоваться свежим соком.

Теперь принц понимал, что травник неспроста спрашивал его и девушку об их самочувствии. Скорее всего, волшебник никогда не трепал языком попусту. Он готовил обоих к ночному побегу. Притирания должны были изменить запах беглецов и сбить со следу погоню. Другие травы укрепляли тело и дух.

— Как теперь, усталость прошла? — спросил Биннесман служанку. — Не вызвал ли бурачник сердцебиение? Я б тебе и веслянки дал, да не хочу, чтобы ты перевозбудилась.

Быстро повернувшись к Габорну, он добавил:

— А вы держите в кармане маковое семя. Если вас ранят, пожуйте его, и боль отступит.

Затем волшебник отвел обоих к прогалине, над которой смыкались кривые ветви трех замшелых, похожих на многоруких чудовищ, деревьев. Неожиданно Габорн ощутил гнетущую тяжесть. Он чувствовал: кто-то или что-то присматривается к нему, оценивает его. А еще он чувствовал землю, причем не только под ногами, но и в нависших над ним деревьях.

Биннесман остановился у невысоких кустов, росших на холмике близко к центру прогалины.

— А вот и рута, — промолвил он. — Собранная на рассвете, она обладает многими полезными свойствами — и на приправы годится, и на целебные снадобья. Но к вечеру, особенно после жаркого дня, она становится ядовитой. Лорд Габорн, ежели преследователи подойдут к вам с подветренной стороны, бросьте им пригоршню в глаза. А еще лучше — в огонь. Дым от такого костра кого угодно отгонит.

Принц не решался прикоснуться к опасному растению, от едкого запаха которого у него даже сейчас слезились глаза. Но Биннесман склонился над невысоким кустом с увядшими цветами, и спокойно нарвал листьев.

— Не бойтесь, вам это не повредит, — буркнул травник, оглянувшись на Габорна.

Однако принц предпочитал держаться подальше. Так же, как и служанка. Она хоть ничего и не чувствовала, но вела себя осторожно.

Наклонившись к ногам принца, Биннесман поднял пригоршню жирной, глинистой почвы и вложил Габорну в ладонь.

— Вот. Я хочу, чтобы вы приняли на себя обязательство, — промолвил он таким тоном, что Габорн мгновенно понял — от его ответа зависит многое. Волшебник говорил торжественно и серьезно, чуть ли не нараспев.