Право истинной невесты - Ольга Силаева Страница 41

- Незачем, - глухо сказала я. - Альто. а как это бывает? Когда ты. подчиняешься? Ты испытываешь протест внутри? Или тебе хорошо, а в сердце живёт нежность? Или.

- Ты правда хочешь знать, как называется это чувство?

По моей спине прошёл холодок. Несильный. Плохое предчувствие. След невысказанной вслух мысли. Потому что в ровном голосе Альто мне вдруг почудилась сдержанная ярость.

- Это любовь, - подчёркнуто нейтральным тоном произнёс Альто. - Истинная. Настоящая. А заодно и потеря критического мышления, когда речь идёт о твоей любимой. Её просьбы, капризы, особенности её характера тебя просто не задевают.

- И. ты чувствовал себя счастливым?

Альто встал с кровати. Почти голый, он всё же выглядел уверенным и величественным, словно принимал гостей в тронном зале.

- Думаю, да, - светски произнёс он. - Как мужья твоей бабушки, например.

- Моя бабушка - не Лорена Флори, - твёрдо произнесла я.

- Ну да, совсем нет. Привязала к себе шестерых рабов - сущий пустяк, надо сказать. Как ты думаешь, у тебя было бы больше? Или ты ограничилась бы тремя?

Я вскочила с кровати, сжав кулаки.

- Не смей так выражаться!

- А как ещё мне выражаться? - Альто круто развернулся ко мне. - Как, если других вариантов я не вижу? Если вы - одна семья?

Я криво усмехнулась:

- Ты бы всё равно не удержал бы это в себе, да? Ты всё время об этом думал. Что я - высшая риния и обречена повторить судьбу своей бабушки. И когда массировал мне спину - тоже, верно?

Альто покачал головой. Его скулы были напряжены, губы побледнели.

- Нет. Тогда - нет. Только когда ты сказала о сказке с грустным концом. Я вдруг представил себе, какой была бы моя сказка, если бы вместо Лорены была ты.

- Ты забыл, что другие ринии выходят замуж и счастливы всю жизнь, - прошептала я. - Не изменяют и не... не сильно преступают границы.

Наши взгляды встретились.

- Нет, - негромко сказал Альто. - Не забыл. Но это ничего не меняет.

- Совсем-совсем ничего?

Альто покачал головой в темноте. Свет фонаря за окном обрисовывал его фигуру, и сейчас она казалась зловещей и чёрной, будто силуэт призрака-обвинителя.

- Мне жаль. И. жаль, что я поделился с тобой. Это несправедливо. Ты, в конце-то концов, даже не инициирована.

- А если бы я была инициирована? - сквозь зубы произнесла я. - Если бы я попала в твой дом уже настоящей высшей ринией? Как бы ты ко мне отнёсся? Запер в подвале? Привязал к кровати? У Дамира, я помню, была парочка отличных идей!

Тёмный силуэт пожал плечами. Сейчас мне едва верилось, что это тот же самый Альто, который за ужином на моих глазах поливал золотистую корочку котлет грибным соусом и улыбался, глядя, как Ян поглощает морс стакан за стаканом.

- Это всё неважно, - устало сказал Альто. - Потому что дело не только в твоём происхождении. Я и сам хорош, со своим-то прошлым. Я ведь стал достойным преемником отца - авантюристом, любящим срывать низко висящие плоды, надкусывать и швырять на землю.

Я слушала его и не верила своим ушам. Альто всерьёз говорил это? Или специально пытался меня разъярить, вывести из себя, как Фрэнсис когда-то? Сделать так, чтобы я его ненавидела? Ведь мы сблизились. И этим утром, и днём, и этой ночью. Словно друзья, которые вдруг нашли друг друга, пусть ненадолго.

Совсем ненадолго. Потому что сейчас Альто разрушал эту близость на моих глазах. Разрушал что-то хрупкое и живое, не оставляя ничего, кроме кучки потускневшего песка на полу.

Я молча подошла к двери и рывком распахнула её.

- Уходи, - просто сказала я. - Сейчас.

Десять лет назад я спорила с Фрэнсисом, пыталась его вернуть, переубедить. отговорить. Объяснить, что ему не нужно уходить, что мы можем понять друг друга. Сейчас - нет. Пусть Альто думает что хочет.

Глупо. Бессмысленно. Но разговаривать тоже не было смысла.

Альто влез в брюки и подошёл к дверям. Рубашка так и осталась лежать брошенной у моей постели рядом с туфлями.

- Из-за афер моего отца погибали люди, - негромко сказал он. - А твоя мать и бабушка были рабовладелицами. Я буду играть чужими жизнями ради спасения своего бизнеса, а ты рано или поздно поработишь сердце и волю живого человека. Это наше будущее, Кора, и ни одна ледяная башня тебя от него не спасёт.

Дверь мягко закрылась за ним. Я осталась одна. Точно так же, как десять лет назад, когда уехал Фрэнсис, а я осталась наедине с пиджаком, забытым на песке, и шипел в вечерних лучах прибой.

Я села на рубашку Альто и закрыла глаза.