Восходящая Тень - Роберт Джордан Страница 41

— Он должен действовать, — ответила наконец Морейн, — а он сидит здесь, и в Тире скоро перестанут его бояться. Он не трогается с места, а чем дольше он бездействует, тем больше это убеждает Отрекшихся в его слабости. Узор изменчив, неподвижность — это смерть. И он должен действовать, иначе погибнет. Получит стрелу в спину или яд в кубке, или Отрекшиеся общими силами похитят его душу. Ему остается лишь действовать — или погибнуть.

Илэйн вздрагивала всякий раз, пока Морейн перечисляла грозившие Ранду напасти. Хуже всего то, что все угрозы были вполне реальными.

— И вы, конечно, знаете, как ему следует действовать? — спросила Найнив. — Вы наверняка все за него продумали.

Морейн кивнула:

— А ты что, предпочитаешь, чтобы он снова пустился в путь в одиночку? Я не собираюсь так рисковать. На сей раз ему грозит смерть, если не хуже, прежде чем я успею его найти.

Слова ее звучали убедительно. Ранд вряд ли представлял, что ему делать. Однако Илэйн чувствовала, что Морейн не хочет потерять ту толику влияния на Ранда, которую он пока ей оставил.

— Надеюсь, вы поделитесь с нами своим замыслом? — требовательно спросила Эгвейн. Она была уже не в силах сдерживаться.

— Да уж, будьте любезны, — в тон ей отозвалась Илэйн, удивляясь своей решимости. Она всегда старалась уладить любой спор миром — мать говорила, что убеждением можно добиться от людей большего, чем принуждением.

Если их тон и раздосадовал Морейн, она не подала виду.

— Поделюсь, если только вы уразумеете, что все должно остаться между нами. Раскрытый план обречен на провал. Надеюсь, вы поняли.

Что Илэйн действительно поняла, так это то, что план опасен и Морейн не уверена, сработает ли он.

— Саммаэль в Иллиане, — продолжала Айз Седай. — Тир всегда готов к войне и всякого рода раздорам с Иллианом. Тысячу лет они истребляли друг друга налево и направо и малейшей возможности подраться ждут как праздника. В стремлении потрепать Иллиан лордов Тира не остановит даже известие о Саммаэле, особенно если они будут знать, что их поведет Возрожденный Дракон. Они охотно последуют в такой поход за Рандом, и если он низвергнет Саммаэля, то…

— О Свет! — вскричала Найнив. — Неужто вы хотите, чтобы он не только затеял войну, но и сам искал встречи с одним из Отрекшихся? Неудивительно, что он упрямится. Для мужчины он не такой уж дурак.

— Не забывай, — спокойно возразила Морейн, — что в конце концов ему предстоит встретиться с самим Темным. Неужели ты и впрямь думаешь, что, сидя на месте, он сумеет избежать столкновения с Отрекшимся? Что же до войны, то войн и без него хватает, причем, в отличие от этой, бессмысленных.

— Всякая война бессмысленна, — начала было Илэйн, но, сообразив, запнулась. Она все поняла, хоть ей было и грустно, и горько. Мать учила ее, что возглавлять страну и управлять ею — не одно и то же, но то и другое — необходимо. И что порой правителю приходится вершить недобрые дела, ибо за бездействие приходится дорого расплачиваться.

Морейн сочувственно посмотрела на девушку:

— Правитель не всегда делает то, что ему нравится, не так ли? Я полагаю, что, как только ты подросла, мать начала учить тебя всему, что потребуется, когда ты унаследуешь трон.

Морейн выросла в королевском дворце в Кайриэне и, хотя не была наследной принцессой, принадлежала к правящему семейству, а потому вне всякого сомнения еще в юности наслушалась подобных наставлений. И все же порой Илэйн казалось, что невежество может быть благом — не легче ли живется простой деревенской женщине, знать не знающей ничего дальше своей межи?

— Опять вы говорите загадками, — презрительно произнесла Найнив. — Прежде я слышала о войнах только от торговцев и не представляла себе, что это такое. Но теперь-то я знаю. Люди убивают друг друга. Ведут себя как звери и действительно звереют. Гибнут в огне пожаров и селения, и фермы, и поля. Голод, разорение и смерть — вот что несет с собой война, не щадя ни правых, ни виноватых. Что в этом мире станет лучше благодаря этой самой войне, Морейн? Чем она чище?

— Илэйн? — спокойно обратилась к девушке Морейн.

Илэйн покачала головой. И почему Морейн решила, что растолковывать все это должна именно она? Однако девушка сомневалась в том, что даже ее мать, восседающая на Львином Троне, сумела бы сохранить молчание под требовательным взглядом темных глаз Морейн.

— Война все равно разгорится, начнет ее Ранд или нет, — неохотно заговорила она.

Эгвейн отшатнулась и взглянула на подругу с недоумением. Такое же недоумение читалось и на лице Найнив. Но когда Илэйн продолжила, недоверчивость исчезла с лиц обеих женщин.

— Отрекшиеся не станут сидеть сложа руки и ждать. Саммаэль — не единственный, кто в силах подчинить себе целое государство. Так или иначе они выступят против Ранда, и не только самолично, но и со всеми силами, какие смогут собрать. А державы, свободные от власти Отрекшихся, — как поведут себя они? Многие ли возгласят хвалу знамени Дракона, последуют за ним и не покинут его в день Последней Битвы? И сколько найдется таких, кто позволит убедить себя в том, что известие о падении Твердыни не более чем вымысел, а Ранд — всего лишь очередной Лжедракон и потому должен быть низвергнут? Решат, что этот Лжедракон очень силен и может представлять для них угрозу. Поэтому-то им и надо выступить против него первыми. Так или иначе, война неизбежна. — Илэйн замолчала. Она знала больше, но не хотела, не могла говорить им об этом.

Однако Морейн не была столь сдержанна.

— Это верно, — произнесла она, — но это не все. — Судя по взгляду, брошенному на Илэйн, Айз Седай догадалась о том, что Илэйн намеренно умолчала кое о чем. — Ничем эта война не лучше всякой другой, за исключением того, что она сплотит Тир вокруг Ранда, а потом привлечет на его сторону иллианцев. Они признают его, когда Знамя Дракона будет развеваться над Иллианом. Одно известие о такой победе решит исход войны в Тарабоне и Арад Домане в его пользу. Одним ударом он обретет такую мощь, соберет такое войско, что справиться с ним будет под силу лишь всем народам, объединившимся отсюда до самого Запустения. И тот же удар покажет Отрекшимся, что он не куропатка, ждущая, когда на нее набросят сеть. Это заставит их быть поосторожней, а Ранд тем временем научится пользоваться своей силой. Он должен ударить первым, быть молотом, а не наковальней. — Айз Седай слегка скривилась — воспоминание о Ранде едва не возродило недавний гнев. — Он должен нанести удар! А он чем занимается? Читает! И дочитался уже до полного одурения! От этого чтения одни неприятности.

Видно было, что рассказ о войне потряс Найнив. Перед ней воочию предстала картина битв и разрушений. В темных глазах Эгвейн застыл ужас. Глядя на подруг, Илэйн поежилась. Одна из этих женщин наставляла Ранда, когда он был мальчонкой, другая росла вместе с ним. А ныне ему предстояло разжечь пламя войны. Ему — не Возрожденному Дракону, а Ранду ал'Тору.

Видимо, желая перевести разговор в другое русло, Эгвейн задала, пожалуй, не самый существенный вопрос: