Свобода для Господа Бога - Илья Те Страница 41

Сабин выпрямился так, как будто в зад ему вставили кол. Он не торопясь потянул мышцы своей чудовищно мощной шеи направо, затем налево. Потом волчьим взглядом посмотрел на низкорослого Арбаля.

– Голосование закончено, Арбаль. Ты опоздал. Ордонанс принят, а состав Совета утвержден.

– Черта с два! – заорал артошец, брызгая слюной. – Вы слышите, господа! Это же произвол! Не было никакого голосования. Советник Сабин лишь спросил, кто тут за Свободу, а кто предатель! Разумеется, все за Свободу, а предателей нет.

– Закрой рот! – Сабин широко шагнул к Арбалю и, толкнув того плечом, свалил с трибуны. – Право на голос имеют не только те, кто явился в Бургос с верительной грамотой, но и всякий свободный серв! Каждый, кто стоит сейчас на площади, каждый, кто пришел на Ассамблею, имеет право голоса. Это древний закон!

«Верно! Верно!» – закричала разношерстная масса.

«Неправильно! Неправильно!» – замахали руками делегаты из дальних городов, тряся своими грамотами.

Сабин усмехнулся. Зевак и солдат-боссонцев явно присутствовало больше. К тому же мушкетеры Крития, называемые им «гадгедларами», с одним из которых Гордиан столкнулся в прошлую ночь, сумели наконец-то протолкаться к помосту сквозь плотные ряды и сейчас наставили мушкеты на людей Арбаля.

– Еще вопросы есть? – победным голосом спросил Сабин поднимающегося с земли артошца.

Но, к удивлению Гора, тот встал совершенно спокойно.

– Вопросов нет, – сказал он, пожимая плечами, – но если это «древний закон» и каждый, кто пришел на Ассамблею, может голосовать, то ты не будешь против, чтобы к нам присоединились еще люди? – И с этими словами он ткнул рукой в сторону противоположного конца площади.

Сабин обернулся. Гор поднял глаза и обомлел.

В сверкающих лучах солнца сверху вниз по бегущей к площади главной улице города двигалась огромная толпа. На головах людей были зеленые платки, а на руках – зеленые повязки. Впереди колонны шел знаменосец с огромным зеленым полотнищем на древке алебарды – полотнище колыхалось на ветру, как поле извивающихся змей.

Зеленознаменный питон вонзился в стоящую на площади толпу народа и, расталкивая ее, устремился к центральной трибуне.

– Это измена, – зашипел Сабин.

– Нисколько! – заверил Арбаль, обернувшись к делегатам. – Они лишь хотят проголосовать согласно древнему закону. Это жители Бургоса, городские сервы со своими виликами. Освобожденные рабы, как и все мы здесь!

Сабин с побелевшим лицом смотрел, как зеленоплатковые заполняют и без того забитую народом площадь. По всему выходило, что они составляют едва ли не половину из прибывших на Ассамблею.

– Не соизволите ли еще раз зачитать ваш ордонанс? – поинтересовался Арбаль медовым голосом. – Нет?.. Тогда я прочту свой!

С этими словами он снова забрался на трибуну так, чтобы его видели как площадь, так и прибывшие товарищи, и достал из куртки еще одну свернутую трубочкой бумагу. Новый манускрипт на сей раз не имел сургучной печати, но его тоже обвивала красивая ленточка, правда, зеленая.

– Итак, это не «другой» ордонанс, – тут Арбаль сделал акцент на слове «другой», – ибо мы полагаем, что не следует употреблять для первого свободного установления Республики названия устаревших и преступных монархических законов. Мы назвали этот документ Хартией Свободы! Подобно тем старинным декларациям, что древние жители Артоша требовали у своих королей в подтверждение вольностей и иммунитетов. Здесь нет ни слова о Великом Совете, ни слова о назначаемых Великим Советом губернаторах провинций и марок. Ибо мы полагаем, что высшей ценностью для Республики является не только свобода для всех рабов, но и справедливость!

Далее Арбаль очень коротко изложил основные принципы предлагаемых реформ. Согласно документу «зеленых», власть в Эшвене должна принадлежать не Боссону, а всем маркам их великого континента. Должен быть избран не Великий Совет, а Всеэшвенский Собор, составленный из делегатов всех земель Эшвена, избранных городами и префектурами. Более того, «зеленые» даже не протестовали против предложенного Сабином состава Великого Совета. Все названные им лица войдут в Собор без исключений. Но в Собор должны были войти также и представители других марок в количестве, пропорциональном населению соответствующей территории. Не более того! От Боссона, таким образом, в Ассамблею войдет тридцать человек, а Боссон – лишь десятая часть населения Эшвена. Это значит – общая численность всех делегатов должна составить около трехсот человек, от каждой префектуры – по двое! Таким образом, к управлению государством будут допущены не только северяне, но и избранные вилики от всех свободных марок Эшвена.

– Разве это не справедливо, судари мои? – провозгласил Арбаль. – Ответьте же мне! Это – справедливо?! Ответьте же мне!

– Да! Да! Да! – заскандировали не только зеленоплатковые, но и многие из тех, кто стоял между ними без зелени на головах и предплечьях. Даже боссонцы из числа солдат Армии Свободы только пожимали плечами и мрачно глядели на веселящихся «собратьев». Им, разумеется, было обидно за Боссон, но справедливость есть справедливость: действительно, кровь придется проливать сервам из всех провинций, а значит, и власть следует делить всем провинциям.

Сабин смотрел по сторонам, как затравленный волк. Он молчал. Несколько раз тучный советник открыл и закрыл рот, чтобы что-то возразить, однако так и не решился, а только залился краской от бешенства – сказать ему было нечего. Его замысел провалился.

Веселящийся Арбаль между тем уже приготовился зачитать сам предлагаемый документ, когда внезапно положение изменилось…

Гор почувствовал это каким-то странным образом, как кот, которого ветер тронул за усы. Толпа по-прежнему бушевала, Сабин молчал, Арбаль веселился. Гадгедлары и пистолетчики «зеленых» опустили свое оружие, одни – в растерянности, другие – в восторге. Все оставалось таким же, как секунду назад, и все же…

Отделившись от толпы, из наваливающихся на помост рядов вперед вышел невзрачный на первый взгляд старикашка в окружении таких же невзрачных, как он, спутников. Пожилой человек был высок и сух, словно сушеный богомол. Седой пучок волос на полысевшей голове, длинные узловатые пальцы на руках, неприятный оскал гнилых желтых зубов и прочие прелести «натурального», а не клонированного тела. Честер Керминос – пробежал по спине Гордиана леденящий душу холодок: он его узнал!

Честер меж тем улыбнулся гнилым ртом и взошел на трибуну. Он был не просто уродлив – Честер был страшен. От него будто веяло мерзостью, сумасшествием и… какой-то потусторонней мистической силой. Сабин и Арбаль, пораженные внезапным появлением на трибуне неизвестного конкурента, отпрянули, боясь коснуться грязной одежды и тощего тела катришца. Но тот лишь окинул обоих невидящим взором, как будто смотрел на мертвецов, а затем неожиданно как-то криво развернулся к толпе и надтреснуто захохотал.

– Вилики! – пугающе резко заорал он, надрываясь и тыкая пальцем в живот Арбаля. – Вот они, перед вами! Они топчут вашу веру в Свободу у вас на глазах, а вы даже не видите этого изуверства. Узрите же яд, что капает из уст предателей! К управлению государством будут допущены «ви-ли-ки» всех марок Эшвена! Так он сказал?! Не сервы свободных земель, а только ви-ли-ки! Ужели не видит глаз и не слышит ухо? Ужели сеть зла и обмана опутала ваши сердца так, что те стали глухи к голосу рассудка? «Свобода», «справедливость» – говорят эти псы с лицами добродетельных мужей, но только кнут и розгу имеют они в виду!..