Битва троллей - Кристоф Хардебуш Страница 40

Раздались ужасные крики, а от вони, которая поднялась до самого верха, у Тамара перехватило дыхание, но вражеские лучники все еще обстреливали стены, к тарану подбегали новые, отдохнувшие и целые солдаты, в то время как защитники могли только изредка высовываться из укрытия и стрелять в ответ. Так что принцу пришлось лишь беспомощно услышать, как таран снова начал бить по воротам. От первого удара сотряслись не только ворота, но и стены вокруг них. Воины продолжали сбрасывать на противника камни и копья, но этого было слишком мало, чтобы навредить солдатам, работавшим под крепкой крышей тарана.

Затем раздался второй удар по воротам. В отчаянии Тамар осмотрелся вокруг в поисках спасения. Раздался новый удар, за которым на этот раз последовал громкий треск.

— Они пробиваются! — раздался крик, и юный масрид знал, что закричавший был прав.

«Нас слишком мало, чтобы удержать треснувшие ворота». Осознание этого было слишком горьким, но еще оставались вторые ворота, которые смогут сдержать атакующих. «Еще не все потеряно».

Но тут с севера до него донеслось ликование, и, когда Тамар посмотрел туда, у него все внутри сжалось. На обеих башнях северных ворот развевался дракон, и все больше и больше солдат перелазило через бойницы стен. Вначале юный воин хотел ринуться туда и разбить врага, но потом понял, что это бессмысленно'.

— Кевес! Давай сигнал к отступлению! — хрипло закричал он вместо этого, а затем приказал воинам, находившимся в непосредственной близости от него:

— В крепость! Назад в крепость!

Тут же вокруг него образовался хаос. Солдаты бросили свои позиции, а некоторые из них были близки к тому, чтобы удариться в панику.

— Мы прикрываем отход с северных ворот! — закричал Тамар, чтобы придать хоть какой-то смысл их отступлению. — Ко мне!

Некоторые побежали прочь, но все же большинство сгруппировались возле принца, и, пока трубачи трубили сигнал об отступлении, он повел их на север, чтобы дать возможность отступить оставшимся в живых от северного отряда. Однако очень скоро они сами столкнулись с выжившими. А за ними катилась толпа вражеских воинов, которые, крича, бежали по улицам и переулкам, сметая на своем пути все, что не могло убежать. Поэтому Тамару ничего больше не оставалось, как капитулировать и срочно вести своих воинов в крепость, где за ними с глухим ударом закрылись большие ворота.

Дорога наверх, на главную башню крепости показалась Тамару путем осужденного к месту казни под торжествующий рев врагов. Когда юный масрид вышел из тени лестницы на свет заходящего солнца, то увидел врагов, которые несли смерть и разрушение на улицы Турдуя. В нескольких местах колыхалось пламя пожаров, за каждым оставшимся в городе гонялась целая группа вражеских солдат, и очень скоро все знамена с грифами были сорваны и заменены знаменами с драконом. И куда бы он ни повернулся, перед ним везде представала та же самая картина разрушения и гибели. Все внутри него кричало против этого, он должен был убить своих врагов и защитить город, однако он знал, что сейчас это невозможно. Тем не менее дикие мысли и картины мести уже вырисовывались в его мозгу, в то время как он был вынужден бессильно наблюдать, как враги захватили сердце Сиревы, старую резиденцию его семьи, и теперь грабили его и опустошали. По крайней мере, хоть большая часть жителей находилась под защитой в крепости, которая на данный момент была еще надежно защищена от атак. В городе остались лишь отбившиеся от своих отрядов солдаты и неосмотрительные жители, которые надеялись на милость захватчиков. Но сам город был оставлен врагам Тамара беззащитным.

Кевес, должно быть, заметил гнев своего господина, так как сцарк смиренно наклонил голову и сказал:

— Вецет, ваш отец сидит в тронном зале и не отдает никаких распоряжений. Вы должны командовать нашими воинами.

Первым порывом на эти слова Тамар хотел накричать на сцарка и вылить на него всю свою ярость, но потом он смог все же овладеть собой.

— Отнесите раненых во внутренний двор. Каждый, кто еще может держать оружие, должен подняться на стены и башни. Я не думаю, что они решат сегодня еще раз атаковать, но мы все равно должны быть готовы. Позаботься о том, чтобы у всех было достаточно еды и воды.

Кевес сразу же побежал вниз во двор, чтобы передать приказы. Только сейчас Тамар заметил, что на башне находились не только солдаты, но и обе влахаки. С вымученной улыбкой он иронически поклонился им. Однако вместо ожидаемых насмешек на лице Висинии сал Сарес появилось выражение неподдельной глубокой тревоги, в то время как Флорес с уважением кивнула.

— Вы храбро сражались, принц.

Неспособность хоть что-нибудь сделать и неожиданное затишье после целого дня сражений неожиданно тяжелым грузом легли на плечи Тамара, и он почувствовал изнеможение еще сильнее, чем до этого. На негнущихся ногах он подошел к влахакам и тихо сказал:

— Возможно, именно это и напишут на моей надгробной плите. Если меня, конечно, просто где-нибудь не зароют.

Едва Тамар проговорил эти слова, как ему тут же стало жаль, что он их произнес. Осторожный взгляд, брошенный по сторонам, подтвердил, что никто из охраны не слышал его.

— Это чудо, что вы вообще так долго смогли удерживать городские стены, — твердо продолжила Флорес.

От этих слов Тамару захотелось пробить ее лицемерный фасад, обратить свой гнев в язвительную издевку и оскорбить ее, но это не стоило его усилий. Возможно, причиной тому была сильная усталость, сковавшая не только тело, но и разум, отчего в ответ он смог лишь пожать плечами. «Что стоит победа над этой женщиной, если завтра мы все будем мертвы? Эта победа будет такой же пустой, как и ее похвала!»

— Принц, — обратилась к нему Висиния, оторвав его тем самым от мрачных мыслей. — Какие теперь у вас планы?

— Планы? — Тамар горько рассмеялся. — Мы будем бороться и удерживать крепость. Или бороться и умирать.

— Неужели нет другого решения? Никакого подземного туннеля для отступления, запасного порта или…

— Мой отец — властитель этой страны, и он принял решение! — грубо прервал ее Тамар.

— Ваш отец сидит где-то внизу и игнорирует битву!

— Ваша дерзость не делает вам чести, — парировал Тамар с горьким смехом, который тут же перешел в приступ кашля, от которого заболели раны.

— Вы ранены, — сухо констатировала Флорес.

— Подобное случается в битвах. Вам стоит как-нибудь попробовать это.

— Дайте мне меч, и я буду бороться на вашей стороне.

— Мой отец…

— Сидит внизу и молчит, — прервала его влахака. — А вам здесь, наверху скоро понадобится каждая пара рук, которая умеет управляться с мечом.

— Мы не будем просить о помощи!

— Да она предлагается вам по доброй воле, вы, упрямый дурак! — набросилась на него Флорес, но Висиния взглядом заставила ее замолчать.

Она положила свою руку на руку Тамара и настойчивым тоном сказала: