Оборотень - Таня Хайтманн Страница 40

Во взгляде Карла появилась обиженная нотка, которой раньше Мете видеть не доводилось. Она на миг застыла в растерянности, прежде чем вернуться в просторную гостиную, где Ева как раз хохотала над анекдотом, рассказанным стоящим посреди гостиной Ринцо. Эта женщина была бы великолепной актрисой, подумала Мета и остановилась в дверном проеме, разделявшем столовую и гостиную.

Не то чтобы Ринцо нужна была поддержка: он был сама уверенность во плоти и обладал твердым убеждением, что все внимание принадлежит ему по праву рождения. И этому не мог помешать даже невысокий рост. Более того, он подчеркивал свое кругленькое тело узкими костюмами, остроносыми модельными туфлями и — при виде этого Мета каждый раз с трудом сдерживала улыбку — вышитыми носовыми платками ярких расцветок. Следовало признать, впрочем, что он действительно великолепно создавал театр одного актера — по крайней мере, сам готов был сидеть часами, старательно ему кивая. Однако наряду с шармом и беспокойным характером, заставлявшим его бросаться от одной идеи к другой, Ринцо обладал холодным, расчетливым умом. Он мог разыгрывать из себя простака, но Мета слишком хорошо знала, что за каждой похвалой и кажущимися безобидными намеками крылась задняя мысль. Ринцо был просто директором цирка и крепко держал в кулаке любителей искусства и тех, кто готов был за него платить. Сейчас Ринцо обмахивался платком фисташкового цвета.

После ужина, который Мета заказала во французском ресторане на углу — блюда собственного приготовления принимались с неохотой, — все перебрались в гостиную. На первый взгляд — смешанная группа разных стилей одежды и фигур. Здесь был одетый в сшитый на заказ костюм адвокат Асам, в приспущенном галстуке развалившийся на диване и рассуждавший о только что полученном в наследство хрустале прошлого века. Рядом сидела его жена Мари, которая смеялась над истерично-тщеславными родителями в детском саду, куда ходила ее дочь, причем складывалось впечатление, что она рассказывает о себе. Сью, завернутая в узкое шелковое платье, напоминала канарейку и за столом лишь чуть поклевала еду, так что Мете, исключительно из-за угрызений совести, пришлось тоже проигнорировать свою тарелку. Мысль о заметно округлившихся за последние недели бедрах и так донимала ее. Она определенно проводила слишком много времени в обществе окруженной всякими вкусностями Рахель. А еще здесь была Эмма, из-за своей юности и слишком большого винтажного платья казавшаяся за столом инородным телом.

Первое впечатление часто обманчиво: собравшихся в стильно обустроенной гостиной Меты людей объединяло намного больше, чем разделяло. Похожие семьи и образование, общие друзья, любовь к одним и тем же летним резиденциям и городским кварталам. Вероятно, они будут даже одинаково называть своих детей, полагая, что выбрали очень удачное и редкое имя. В конце концов, все они тщательно следят за тем, чтобы при первой же возможности выставить напоказ свою уникальность.

Один соблазнительный миг Мета предавалась мечтам о том, как нажмет на скрытый рычаг, в полу откроется люк и весь этот старательно болтающий народ исчезнет. И тогда она сможет рухнуть на диван и безо всяких ограничений наслаждаться соусом из авокадо. В этом видении ей, правда, не хватало кого-то, кто будет гладить ее по спине и источать чудесно-мужественный аромат.

Прежде чем Мета успела представить себе дальнейшее, ее легонько толкнули. Карл, который нес две открытые бутылки шампанского, проходя мимо, не удостоил ее даже взглядом. Мета последовала за ним.

Эмма, стоявшая с сигаретой у стены, одарила ее насмешливой улыбкой.

— Что с твоим лицом, Мета? Крекеры оказались не той марки или Карл слишком быстро справился?

Ева, которая и так была в ударе, тут же расхохоталась над этим двусмысленным замечанием, одновременно буквально сканируя лицо Меты в поисках предательских признаков того, что в словах Эммы есть доля правды. Ну, подумала Мета, с вежливой улыбкой ставя поднос на один из столиков, чтобы Еву было легче переносить, нужен не бокал шампанского, а хороший удар бутылкой по затылку.

— Я никак не могу отделаться от ощущения, что тебе доставляет какое-то извращенное удовольствие конфузить меня. Может быть, все дело в комплексе младшей сестры? В остальном ведь ты такая классная девчонка!

Мета набрала пригоршню арахиса и села на табурет для ног, игнорируя свободное место рядом с Карлом.

На мгновение повисла напряженная тишина — очевидно, ответный маневр получился слишком личным. Кроме того, такое было несвойственно обычно сдержанной Мете. Однако Эмме, похоже, было все равно. Она утопила дымящуюся сигарету в наполненном до половины бокале вина и села рядом с Карлом, причем платье опасно сползло с ее плеча.

— Лучше уж классная, чем капризная! — легкомысленным тоном заявила она. И обернулась к Карлу: — Я тоже хочу бокал шампанского, кроме него здесь ничегошеньки не вставляет.

Карл покачал головой, словно с трудом перенося подобную свободу в выражениях, тем не менее протянул ей бокал и налил шампанского.

Мета уже пыталась предложить Эмме развлекаться где-нибудь в другом месте, если здесь ей неинтересно. Ощущая на языке солоноватый привкус арахиса, она призналась себе, что вечер действительно получился скучным. И словно желая подчеркнуть это, Асам начал рассказывать о своих поисках студии фитнеса, где была бы в придачу еще и парковка.

Мета тоскливо разглядывала бокал вина, но потом взяла себя в руки. Весь вечер Карл бдительно следил, сколько она употребляет алкоголя, словно в поисках доказательств того, что без его крепкого плеча она бредет по жизни спотыкаясь. Теперь Мета взвешивала, что хуже: если Карл примет ее за отчаявшуюся алкоголичку или если ей придется оставаться трезвой на протяжении всего вечера?

Да что с ней случилось? Хотя подобное общество никогда не вызывало у нее восхищения, она всегда воспринимала как должное, что такие вечера являются неотъемлемым атрибутом ее стиля. Впрочем, ей гораздо больше нравилось сидеть на диване Рахель и болтать с ней о жизни. Может быть, стоит выбирать друзей не по внешним признакам, мрачно подумала Мета. Тем временем Ринцо снова взял в свои руки упущенную было нить разговора, поскольку решил, что голос Асама звучит уже достаточно долго.

— Твое восприятие закостенело, хороший мой, потому что ты с раннего утра и до позднего вечера окружаешь себя только коллегами-адвокатами и этими ужасными клиентами, — пояснил он, запивая крекер шампанским. — Не пойми меня превратно, но наследственное право… Оно не в состоянии заставить сверкать творческую сторону человека. Вот посмотри на меня: мой хлеб насущный — общение с людьми творческими, людьми, которые привыкли рассматривать все с иной точки зрения. Это выдвигает серьезные требования, заставляет жить в движении. А ты застываешь, вот в чем твоя проблема. Что тебе нужно, так это разнообразие. Оно творит чудеса.

— И это говорит человек, за двадцать лет ни разу не покидавший города, — сказала Мета и испугалась собственной решительности.

Однако Ринцо оказался невосприимчивым к разоблачениям такого рода.