Рассветный меч - Деннис Л. Маккирнан Страница 40

— Разве я сказал сейчас что–либо другое, Идрал? Холодное сердце Идрала затрепетало от ликования – такая сила заставит Митгар пасть. А когда Митгар падет, Гифон восстанет из бездны, свергнет Адона и посадит Идрала на трон, чтобы тот властвовал над Митгаром в качестве его регента. И этого мальчишку–императора также передаст в руки Идрала, дабы он мог сделать с ним все, что пожелает…

Но этим мечтам суждено сбыться лишь в том случае, если камень действительно дает власть над драконами.

— Как это прекрасно, господин мой, — прошептал Идрал, протянув руку, — давайте кое–что проверим.

В ответ на этот жест Идрала Кутсен Йонг прижал потускневший камень к груди и зашептал:

— Даже и не думай прикасаться к нему — он только мой, только мой, ты понял?

Идрал согнулся в поклоне и отступил на шаг назад:

— Конечно, господин мой. Воистину так. Кому же еще он должен принадлежать? Только вам, отмеченному знаком Могучего Дракона!

Император широко раскрытыми глазами уставился на мерцающий камень, а затем дотронулся до своего лба и провел пальцем по родимому пятну — вверх, назад и вниз. А после этого, словно очнувшись, спросил:

— Да, а о какой проверке ты говорил? Что ты имеешь в виду?

— Риодо, мой господин. Ты истинный Масула Йонгза Ванг — магический король–воитель — согласно древнему предсказанию. Повели драконам захватить Риодо, и пусть твои чиновники последуют туда за ними и соберут все ценное. А когда враг будет разбит, отряди туда доверенного советника — ну, скажем, Шакун, первую служанку, — и посади ее на трон этого покоренного края в качестве твоего регента.

— Бесподобный план, Идрал,— сказал Кутсен Йонг. С этими словами он снова перевел взгляд на Камень Драконов. И Камень снова засиял, и в воздухе поплыл неслышный звон, приказывающий подчиниться.

В небе над Джанйонгом могучие огнедышащие драконы ревели и вопили в неистовой ярости, в то время как жители города в испуге попрятались в укрытиях, хижинах и домах, охваченные ужасом от одного вида кружащихся над городом йонгов, изрыгающих огонь, скалящих саблевидные клыки, поднимающих ветер взмахами своих перепончатых крыл. А в дворцовом саду сидел Эбонскайт, кипя от возмущения, и трубно ревел, изрыгая в воздух пламя, а человек, стоящий перед ним, держал в руках Камень Драконов, и великому королю драконов оставалось только слушаться и подчиняться. Сила Камня поработила его и всех остальных представителей древнего племени.

Рядом с обладателем Камня стояло желтоглазое существо, помесь человека, гриба и демона — по крайней мере таким в своем великом гневе видел его Эбонскайт, потому что глаза драконов способны видеть неявное, скрытое и тайное… Но не в силах смотреть на Камень — этот ужасный, богом созданный предмет. Ни один дракон не мог взглянуть на него, не рискуя впасть в вечное безумие из–за непомерной и неизбывной печали.

И когда маленький человечек произнес свое повеление, Эбонскайт затрубил во все горло от бессильной ярости, а желтоглазый гибрид расхохотался чуть ли не в самую пасть дракона, которому не оставалось ничего, кроме как подчиниться.

Риодо продержался меньше месяца. Огонь, изрыгаемый драконами, уничтожил армию защитников острова, и вслед за драконами в страну вошла Золотая Орда, состоящая из головорезов Моко и Джинга, которые сразу же занялись грабежом, насилием и мародерством, оставляя после себя безлюдье и опустошение.

Несмотря на протесты, первая служанка Шакун была посажена на трон Риодо, поскольку что может быть хуже для порабощенного народа, чем ходить под ярмом, управляемым женской рукой? По крайней мере такие доводы нашептал Идрал в уши Кутсен Йонга.

И когда Шакун отправилась на парусном корабле через Джингарианское море, Идрал плясал от радости: главный его соперник при императорском дворе выбыл из игры. В эту ночь леденящие душу крики и стенания доносились из башни желтоглазого — так Идрал праздновал свое полновластие над императором.

На следующий год пал Джюнг, а вместе с ним и Десять Тысяч островов Мордейна.

Этот год был годом укрепления: император рассаживал своих фаворитов на троны покоренных стран. Ценности и рабы из этих стран стекались в Джанйонг.

В том же году на территориях захваченных стран стала усиленно насаждаться новая религия: поклонение Джиду Шангди — Ревнивому богу. Среди придворных лишь один Идрал знал, что это было одно из многих имен Гифона.

А Золотая Орда продолжала численно расти, все больше и больше воинов собиралось под знаменами Могучего Дракона.

И все это время Идрал был рядом с Кутсен Йонгом, на правах главного доверенного советника постоянно нашептывая что–то в императорские уши. А по прошествии года Идрал приложил все возможные усилия, чтобы привлечь внимание Кутсен Йонга к западу:

— Господин мой, далеко на западе живут многие народы, у которых много всякого добра.

— Придет время, и я все это увижу, — ответил Кутсен Йонг, поглаживая Камень Драконов.

— Вы правы, господин мой. Как предсказывают звезды, вы будете властвовать над всеми. Даже если…

Кутсен Йонг нахмурился и недобрым взглядом посмотрел на Идрала:

— Если что?

Словно не желая говорить, Идрал замялся, но после нетерпеливого жеста императора промолвил:

— На западе есть человек, который именует себя Верховным правителем Митгара и ставит себя над всеми.

— Даже надо мной?

— Да, мой господин, — прошептал Идрал. Глаза Кутсен Йонга налились гневом.

— Ну что ж, придется мне лично убедить его, сколь ужасные последствия может иметь такая заносчивость.

— Лично, мой господин? — Идрал с великим трудом сдержал свое ликование, готовое выплеснуться наружу.— Но не слишком ли это опасно?

Кутсен Йонг вскочил на ноги, держа в руке Камень:

— Я — Могучий Дракон, и ничто не остановит и не собьет меня с пути! Созывай моих военачальников. Мы должны составить план похода. Я уничтожу этого зазнайку и подчиню себе его королевство.

— Да, мой господин, — прошептал Идрал, отступив на несколько шагов от трона. А выходя из тронного зала, он торжествовал. Ибо скоро Митгар падет и Гифон станет навеки владыкой Срединного Мира.