Пылающий туман - Ви КавИ Страница 40

— А у н-нас нет п-понятия «б-бездомный»! — внёс свою лепту Стриго и излишне воодушевлённо махнул крыльями. — К-каждый г-год у насед-дки есть п-пятнадцать птенцов, о которых он-на забот-тится. Правда, если ты очень с-слабый, то д-другие твои бр-ратья и сёстры будут т-тебя подавлять. Т-ты… не получишь необходимую л-ласку, но зато ты т-точно будешь з-знать, что не од-дин!

Оуви, убеждённый в том, что его племя правильно воспитывало детей, радостно потёр щеку и хихикнул, и Медея позавидовала его оптимизму. Находить плюсы, когда их нет, было полезной способностью по жизни.

— Чепуха, — прокомментировал Сокол. — Ничем от уличного выживания не отличается.

— Не-ет, отлич-чается! Каждый птенец з-знает, что у него есть н-наседка. И это, между п-прочим, лучше, чем з-знать, что у тебя никого н-нет.

— Простого факта недостаточно, — меланхолично произнёс Сокол, развернулся лицом к спутникам, а спиной — к дороге. — Если ребёнок с рождения не ощущает своей нужности, то ему хоть с наседкой, хоть без неё — уже будет на всё побоку. Мой наставник говорил, что каждому живому существу нужна теплота, чтобы он не считал себя отбросом и монстром. По большей части и преступность вся происходит из-за того, что люди росли нелюбимыми или вовсе презираемыми.

Медея, широко раскрыв глаза, поражённо глядела на Сокола. Сам Стриго, тоже порядком удивлённый умозаключениями наёмника, не нашёлся с должным ответом, потому что, стоит признать, сейчас Сокол был совершенно прав.

— Что? Я ужасно выгляжу?

— Нет, это просто… необычно от тебя слышать.

Оуви поддакнул.

— Первые впечатления бывают обманчивыми.

— Тут уже прошла сотня впечатлений… — прокашлялась Медея. — Твой наставник был мудрым человеком.

— Знаю. Иногда мне его не хватает.

Неловкость напомнила о себе, и ни Медея, ни Стриго не знали, что можно ещё добавить. Лиднер плохо поддерживала людей и чаще всего, когда от неё ждали словесную помощь, терялась. Если бы здесь была её сестра, то она бы точно смогла утешить. Вечно радостная Розали была лучиком солнца, пробивающимся своим светом через густой туман.

— Джи-джи!

Яростный крик потревожил птиц, взлетевших в небо. Медея, Стриго и Сокол переглянулись между собой и поняли друг друга с полуслова.

Наверное, именно это было «командой». Только команда, находившаяся много времени бок о бок, была способна сразу, без наводящих вопросов, распознать то, о чём думали напарники.

Сокол был рад неожиданному повороту событий, снявшим моментально напряжение от тяжёлого общения. Он не был готов к тому, чтобы открывать свою душу и делиться печалями и горем, а Медея, к своему стыду, испытала облегчение от того, что ей не пришлось позориться и пытаться подбодрить.

Стриго желание спутников рвануть в самую гущу событий не одобрил — всё же страх был могучей силой, убивающей смелость даже в самом храбром. Но у него не было выбора пропустить мордобой, поэтому, не имея вариантов поприятнее, он побежал за Соколом и Медеей.

Звуки борьбы, крики и стоны становились слышны яснее с каждым приближением к цели, запрятавшейся в глубине леса. Лязг металла, ругательства на непонятном языке и проклятия на уже привычном диалекте для Сокола — всё смешалось в единый будоражащий поток.

Было трудно объяснить, почему Сокола это так вдохновляло, почему адреналин молнией проходил по его нервам, пока его душа рвалась туда, на поле битвы. Ему хотелось взмахнуть лезвием и распороть брюхо противнику, перерезать горло и ощутить на лице чужую кровь. Это были новые потаённые желания и бороться с ними было просто невозможно.

Прибежав быстрее команды, Сокол разочаровался от того, насколько никчёмной была битва. Возле изломленной на части кареты валялось много трупов, вся земля была окрашена красным, от чего дух, почувствовав во всей атмосфере смерть вперемешку с жестокостью, возбуждённо присвистнул. К дереву отходил человек, держащий впереди себя закруглённый кинжал и изящный, по-настоящему восхитительный меч. Его длинные серебристые волосы, отливающие на солнце необыкновенно красиво, свисали грязными кровавыми прядями на лицо, искажённое гримасой ненависти. На него шло несколько крупных мужчин, очевидно, разбойников, глумливо смеющихся и потешающихся над своей загнанной в ловушку жертвой.

Ну-ну, какая прелесть. Пятеро на одного.

— Где ты видишь пятого, гений?

На дереве.

Сокол поднял глаза именно туда, куда указал дух, и заметил человека, по-крысиному притаившегося в самом подлом месте. Это уже никуда не шло!

Бросившись с разъярённым кличем на противников, он притянул к себе внимание не только разбойников, но и пострадавшего. В это мгновение Сокол заметил золотистые глаза, свойственные лишь одному народу — ниврам.

Долго думать не пришлось. Один мужчина накинулся на него, и Сокол юрко отразил нападение и вонзил свой меч глубоко ему в грудь. Вытащив из плоти оружие, вышло это не так эффектно и героически, поскольку лезвие застряло прилично, он смахнул кровь и накинулся на следующего полоумного кретина, который, впрочем, держался довольно профессионально. Разбойник задел плечо, и наёмнику пришлось отскочить назад, чтобы не напороться всем телом на оружие.

— Сокол, сзади!

Он повернулся именно тогда, когда подозрительно похожий на нивра человек выставил перед ним меч и отразил удар. Он отскочил вбок, ловко запрыгнул на огромную спину врага и одним взмахом перерезал ему глотку.

Сокол охнул, но не успел он восхититься, как в его сторону полетело жутко острое лезвие. Он оставил ранку на щеке наёмника и угодил противнику прямо между глаз, повалив того безжизненным телом на землю.

— Проклятье, Медея!

— Прости-и!

— Ты могла меня убить!

— Но я же не убила!

На предполагаемого нивра, отошедшего на свою позицию к дереву, сверху спрыгнул притаившийся разбойник и придавил того своим весом. Его меч и кинжал отлетели в сторону, и он мог только бесцельно барахтаться, пока мужчина душил его и упивался чужой слабостью.

Пятый верзила, по всей видимости, самый тупой, побежал с оглушающим рёвом на Медею. Он сбил её с ног и помчался тараном вместе с ней вперёд, чтобы пригвоздить к ровной поверхности и добить.

— Стриго, Медея в опасности!

Оуви пискнул, но Сокол, находившийся ближе всех к нивру, которого вот-вот собирались убить, уже не видел того, что делал Стриго. Он понадеялся на удачу и с разбегу бросился на своего противника. Прописав ему ногой смачный удар по лицу, Сокол не рассчитал свой короткий полёт и врезался в дерево. Было очень больно, из-за чего он сразу навзничь повалился на полумёртвого и ошеломлённого разбойника. Мягко, но всё равно как-то не так.

Очевидно, план был не настолько идеален, потому что перед глазами вскоре всё закрутилось, начали летать маленькие зелёные дракошки, говорящие подозрительно знакомым голосом. Сокол пьяно улыбнулся и ткнул в такого дракошку, за что получил пощёчину.