Горничная-криминалист: зелье с непредвиденным эффектом - Сирена Селена Страница 40

– Ну да, тогда всё складывается, – кивнул глава Службы Безопасности по Иномирным Делам своим мыслям. – Выходит, он предложил тебе деньги, рассчитывая, что ты согласишься, а магия для Виера подразумевалась в довесок, не основным пунктом сделки, чтобы ты ничего не заподозрила.

Я хмуро покусала нижнюю губу. А ведь слова Дариона очень похожи на правду. Выходит Малефисент и сам стремился сделать так, чтобы я выполнила задание. Вот только почему он направил меня к оборотням? Почему не придумал что-то попроще, что я точно сделаю? «Так ведь ты и сама это знаешь. Малефисент сам признался, что ему понравилось проводить время с тобой, а изменение твоей собственной ауры – это хороший предлог, чтобы провести дюжину дней вместе», – шепнул внутренний голос.

– Странно, то он придумал такое сложное для тебя задание, – тем временем пробормотал Дарион, как будто прочитав мои мысли. Я поняла, что надо срочно менять направление его мыслей в другое русло.

– Да, насчёт оборотней… – протянула я, – объясни мне, почему они так странно отреагировали на то, что я столкнула их вожака с лестницы? – в моём пересказе событий я опустила часть с угрозами и намерениями двуликих до падения Кадрия.

Мне было отчаянно стыдно сознаваться в этом. Однако я прекрасно осознавала, что Дарион не дурак. Он прекрасно видел моё порванное платье и общий вид оборотней, когда забирал меня из крепости, и сделал свои выводы. Когда я заканчивала свою историю приключений в крепости, его глаза метали молнии. Дарион взял мои ладони в свои и, неотрывно глядя в глаза, спросил:

– Двуликие тебе точно ничего не сделали?

Не знаю, какие ужасы он нарисовал в своём воображении, но в его глазах промелькнуло настоящее облегчение, когда я отрицательно покачала головой.

Дарион отставил свою чашку с кофе и посмотрел на меня с полуулыбкой:

– Видишь ли, Лоли, у оборотней крайне странные на наш человеческий взгляд законы. Если у нас власть передаётся по кровному наследованию, то у них везде и во всём действует правило сильнейшего. Раз в год у оборотней проходят состязания до первой серьёзной крови, на которых любой может кинуть вызов действующему вожаку стаи. Сильнейший оборотень становится вожаком стаи, а тот, кто потерпел неудачу, должен покинуть стаю. Именно поэтому на том собрании в крепости, как ты заметила, практически все присутствующие были мужчинами и лишь одна женщина, Торика Цицелли, которая во второй своей ипостаси представляет собой крупную степную рысь. Но кошки – это отдельная история… большинство из них предпочитает свободную жизнь, это совершенно не стайные животные. В своей небольшой стае, Торика по праву занимает положение лидера, так как она самая быстрая и ловкая. Так вот ты тогда в коридоре у лестницы, по сути, сразилась с вожаком белоснежных волков…

– И случайно рассекла ему голову от брови до затылка, скинув его с лестницы, – очень медленно проговорила я, ошеломлённая полученной информацией.

Дарион снисходительно воспринял на моё оглушённое состояние, и, улыбнувшись лишь уголками рта, перефразировал:

– И ты нанесла вожаку стаи белоснежных волков серьёзную рану. Не на официальных состязаниях, но в присутствии собратьев Кадрия, ставших свидетелями этого ранения. Причём даже при большом желании это нельзя было бы трактовать как тщательно спланированное заранее нападение, ведь несколькими минутами раньше Кадрий поцарапал до крови твою шею. То есть по законам оборотней, он сделал тебе вызов. Как правило, двуликие, таким образом, наказывают своих непослушных самок, давая понять, где их место. Ведь после того, как оборотень пустил кровь другому оборотню, у последнего остаётся лишь два варианта: либо признать соперника сильнее и подчиниться, либо принять вызов и сразиться.

«Неужели Малефисент мог всё это предвидеть?» – оторопело подумала я. «Да нет, этого точно не мог. Даже я не ожидала от себя такого. Кадрий Грей каждый вечер пил свой лечебный отвар и шёл спать. Скорее всего, не случись той перепалки среди собравшихся, и не разозли они Кадрия, он просто выпил бы кружку с отваром и направился бы в свою спальню. Да и Малефисент хорошо постарался, чтобы оборотень меня не узнал, даже перекрасил мне волосы и изменил одежду на такую же, как у служанок в замке».

«И не упустил шанса тебя полапать», – ехидно добавил внутренний голос.

«Даже если и так, он всё равно сделал всё, что было в его силах, чтобы Кадрий меня не узнал. Я сама виновата в том, что оборотень вспомнил меня. Если бы не танго милонгеро…».

«Или же Малефисент смог предвидеть наиболее вероятное будущее с учётом гостей замка и не самое дружеской обстановки между двумя расами Сумеречного мира…», – возразил внутренний голос. Я прикусила губу.

– …В итоге господину Грею ничего не оставалось, как выпить тот отвар, тем более, что он предполагал в нём яд. Для оборотня, чья вторая ипостась волк, всё равно, что умереть, что уйти из стаи, потерпев поражение от самки, – закончил говорить Дарион, а я со смущением осознала, что почти всё прослушала, занятая спорами с собой.

Я бросила взгляд из-под полуопущенных ресниц на брюнета, а он неожиданно протянул руку к моему лицу, дотронулся большим пальцем до носа, а затем одним быстрым движением облизал свой палец. Я с недоумением посмотрела на Дариона, а он расхохотался, увидев моё вытянутое лицо:

– У тебя малиновое варенье на носу осталось, – пояснил он, видя мой недоумевающий взгляд, а затем засмеялся ещё громче.

– Что? – надулась я, не понимая причину смеха.

– Я считал, что ты выглядишь обворожительно, когда работаешь над артефактами и от усердия высовываешь кончик своего языка наружу, но оказывается, когда ты сильно удивлена, вид у тебя ещё более очаровательный, – отсмеявшись, произнёс он.

– Ну, знаешь, – я демонстративно сложила руки на груди, показывая, что мне не нравится, когда надо мной смеются.

В ответ на это движение Дарион легко поднял меня, словно пушинку, усадил на свои колени и крепко обнял.

– Лоли, в самых смелых мечтах я и представить себе не мог, что ты будешь с аппетитом уплетать еду, приготовленную мной, сидя лишь в одной моей рубашке на обнажённое тело и дуться за то, что я убрал варенье с твоего носа, – сказал он, глядя на меня потемневшими глазами. – Ты делаешь меня самым счастливым человеком на свете просто потому, что ты рядом. И мне ты нравишься абсолютно любой: и с высунутым языком, и перепачканная едой, и даже тогда, когда недовольно хмуришься.

На этот раз я наклонилась к сероглазому брюнету сама и поцеловала его, не найдя слов для ответа. Дарион притянул меня к себе сильнее, а через какое-то непродолжительное время я услышала хриплое «Лоли, что же ты делаешь со мной?», звон бьющейся посуды, и меня усадили на кухонный стол, вклиниваясь бёдрами между моих ног. В тот день глава Службы Безопасности по Иномирным Делам явился на работу лишь к вечеру.