Повелители мечей - Майкл Муркок Страница 40

— Ты опечален, несмотря на то что одержал победу, лорд Аркин? Скажи, ты всегда печален? Аркин удивленно поднял брови.

— И опять ты прав, Принц в Алой Мантии. Я действительно опечален. Я скорблю о вадагах, и скорбь моя не меньше твоей. Я печалюсь о буром человеке из Лаара, которого убил твой враг, Гландит-а-Край.

— Он был добрым созданьем, — сказал Корум. — А Гландит все еще сеет смерть на Бро-ан-Вадаге?

— Да. Думаю, ты не раз с ним встретишься.

— Я убью его.

— Возможно.

Повелитель Закона, лорд Аркин, исчез. На мгновение все заволокло туманом.

Корум со шпагой в руке стоял перед низкими причудливой формы дверьми особняка Шуля. Позади Корума растения в пышном саду вытягивали стебли, как шеи, и пили капельки дождя. Небо хмурилось.

Странная тишина царила в мрачном здании, но Корум, не колеблясь, вошел в него и побежал по извилистым коридорам.

— Ралина! Ралина! — Как бы громко он ни кричал, голос его звучал приглушенно. — Ралина!

Внезапно он услышал знакомый голос. Шуль.

— Шуль! Где ты?

— Принц Шуль. Как легко издеваться над Богом, которого победили могущественные враги! — Корум вошел в небольшую комнату и увидел колдуна, лежащего на кровати. Тело его было иссохшим и слабым, но в глазах по-прежнему светилось высокомерие. — Ты пришел мучить меня, зная, что я лишился своей силы, — продолжал Шуль. — Так всегда бывает, когда уходит былая слава!

— У тебя никогда не было своей силы, Шуль. Ариох давал ее тебе в шутку, играл с тобой, как кошка с мышкой.

— Молчать! — взвизгнул колдун. — Меня не обманешь! Ариох подло отомстил мне, потому что я — самый могущественный из всех Богов!

— Говорю тебе, ты пользовался лишь частичкой силы Валета Мечей. Сейчас он лишился власти над Пятью Измерениями. Ты сам дал ход событиям, которые привели к его изгнанию! Ты хотел поработить Ариоха и велел мабденам украсть его сердце.

Им это не удалось. Тебе не следовало посылать с этим поручением меня, Шуль, потому что я преуспел, а в результате ты превратился в жалкого и беспомощного старика.

Колдун заплакал. Голова его беспомощно тряслась.

— Где Ралина, Шуль? Если ты причинил ей зло…

— Причинил ей зло? — идиотский смех сорвался с растрескавшихся губ. — Я причинил ей зло? Она так меня отделала, что я не могу встать с постели! Увези ее куда хочешь, только поскорей! Она хочет меня отравить!

— Где Ралина?

— Я сделал тебе такой ценный подарок. Новую руку. Новый глаз. Ты был бы калекой, если бы я не пожалел тебя. Неужели ты отплатишь мне злом за добро? Я знаю…

— Твой «ценный подарок», Шуль, искалечил мою душу! Где Ралина?

— Обещай, что не причинишь мне вреда, тогда скажу.

— С какой стати я буду пачкать руки о такую развалину, как ты? Говори!

— Дойдешь до конца коридора, поднимешься по лестнице и увидишь комнату.

Она там заперлась. Я бы сделал ее своей женой. Это такое счастье — быть возлюбленной Бога! Бессмертие! Но она…

— Значит, ты хотел обмануть меня!

— Бог никому не обязан давать отчета в своих действиях! Корум выбежал из комнаты Шуля, перепрыгивая через ступеньки, поднялся по лестнице и, немного запыхавшись, постучал в дверь эфесом шпаги.

— Ралина!

— Значит, твоя сила вернулась к тебе, — услышал он ее слабый голос. Больше тебе не удастся обмануть меня, Шуль. Я и сейчас отличу тебя от Корума, как ты не прикидывайся. Даже если Корум погиб, я не отдамся никому другому…

— Ралина! Это я! Шуль беспомощен! Валет Мечей отправился в изгнание, а вместе с ним исчезла и сила Шуля.

— Правда?

— Ралина, открой!

Он услышал звук отодвигаемых засовов, увидел перед собой маркграфиню Мойдель. На ее усталом лице можно было увидеть следы страданий, но для Корума не существовало на свете женщины прекрасней. Она посмотрела ему в глаза, и они засветились любовью. Затем Ралина упала в обморок.

Корум взял ее на руки и стал спускаться по лестнице. У дверей Шуля он задержался.

Колдуна в комнате не оказалось.

Заподозрив неладное, Корум побежал по извилистым коридорам.

Шуль семенил по тропинке сада. Тоненькие ножки с трудом несли его дряхлое тело. Оглянувшись, он увидел Корума с Ралиной на руках, заверещал от ужаса и нырнул в кусты.

Послышался чавкающий звук. Шипение. Протяжный всхлип.

Корума чуть не стошнило. Растения Шуля питались в последний раз.

Едва держась на ногах, он шел по тропинке, уворачиваясь от любвеобильных цветов и виноградных лоз.

Показался берег. По гладкой поверхности моря размеренно стучали капли дождя. На горизонте небо очищалось от облаков.

Корум сошел на причал, бережно положил Ралину на дно небольшого бота, отвязал его и поднял парус, держа курс на замок Мойдель.

Ралина проснулась через несколько часов. Она посмотрела на Корума, нежно улыбнулась и вновь заснула.

Корум сидел на корме, управляя парусом. Ночью Ралина пришла к нему и, не говоря ни слова, села рядом. Так же молча он завернул ее в свою алую мантию.

Когда поднялась луна, она наклонилась и поцеловала его в щеку.

— Я уже не надеялась… Она заплакала. Он утешил ее, как мог.

— Корум, — спросила она, всласть наплакавшись, — почему все так хорошо кончилось?

И он стал рассказывать ей о своих приключениях. Он говорил о Рага-да-Кета, и о волшебном змее, об Огненных Землях, об Ариохе и об Аркине.

Но Корум скрыл от Ралины, что он убил рукой Кулла короля Темгол-Лепа, который хотел отравить его, и ее соотечественника Ганофакса, который хотел ему помочь.

Когда Корум закончил свой рассказ, лицо Ралины просветлело и она счастливо улыбнулась.

— Наконец-то мы сможем обрести покой! Наши горести позади!

— Если повезет, наш покой долго никто не нарушит. Восходящее солнце окрасило горизонт розовой краской. Корум держал бот строго по курсу.

— Но ведь ты больше не оставишь меня одну? Теперь, когда Повелитель Закона правит нами…

— Он обрел власть лишь над Пятью Измерениями. Повелители Хаоса вряд ли смирятся с тем, что произошло. Напоследок Ариох сказал, что я обречен на вечный бой с Повелителями Мечей. Лорд Аркин тоже не станет сидеть сложа руки, пока на десяти из пятнадцати измерений царит зло. И о Гландит-а-Крае мы еще не раз услышим.

— Ты все еще хочешь отомстить ему?

— Теперь уже нет. Герцог Край был слепым орудием Ариоха. Но он не забудет своей ненависти ко мне, Ралина.

На голубом небе сверкало золотое солнце. Дул мягкий теплый бриз.