Книга Пыли. Прекрасная дикарка - Филип Пулман Страница 4

– Конская ярмарка… цыгане, говоришь?

– Да, они отовсюду съезжаются на ярмарку. Кто покупает лошадей, кто продает.

– А монахини в монастыре? – вмешался джентльмен, похожий на ученого. – На что они живут? Делают духи на продажу?

– Нет, они овощи выращивают, – ответил Малкольм. – Моя мама всегда покупает овощи и фрукты в монастыре. И мед. А, да, они еще шьют и вышивают одежду для священников. Казулы и все такое. По-моему, им за это очень неплохо платят. По крайней мере, деньги у них точно водятся, а иначе как бы они покупали рыбу в Порт-Медоу?

– Ты говоришь, в монастыре бывают гости, – подал голос бывший лорд-канцлер. – А скажи-ка, Малкольм, что за люди обычно туда приезжают?

– Ну, иногда какие-то дамы… молодые леди… Иногда – старые священники. Может, даже епископы. Наверное, они приезжают отдохнуть.

– Отдохнуть?

– Так мне сестра Бенедикта сказала. Она говорит, в старину, когда еще не было ни трактиров вроде нашего, ни гостиниц, ни тем более больниц, люди часто останавливались на постой в монастырях и аббатствах. Но теперь так обычно делают только священники, ну и, может, монахини из других мест. Приезжают отдохнуть после болезни. Она сказала, это нужно для реко… ково…

– Для реконвалесценции, – подсказал лорд Наджент.

– Да, сэр, вот именно это слово. В общем, чтобы поправиться.

Последний из троих, темноглазый, покончил со своим ростбифом и положил вилку и нож.

– А сейчас там кто-нибудь гостит? – спросил он.

– По-моему, нет, сэр. Если только не сидит все время в доме… Вообще, гости обычно любят гулять в саду, но погода в последние дни не очень, так что… Не желаете ли пудинг, господа?

– Смотря что вы тут называете пудингом.

– Печеные яблоки с заварным кремом. Яблоки из монастырского сада.

– Было бы досадно так и не попробовать, – заметил ученый. – Неси свои яблоки с кремом.

Малкольм подошел ближе к столу и начал собирать тарелки и приборы.

– Ты всю жизнь тут живешь, Малкольм? – спросил лорд Наджент.

– Да, сэр. Я и родился здесь.

– Значит, с монахинями ты знаком уже давно. Скажи, за все это время тебе хоть раз доводилось видеть, чтобы они ухаживали за младенцем?

– Вы хотите сказать, за совсем маленьким ребенком, сэр?

– Да. Не таким большим, чтобы ходить в школу. Возможно, даже грудным. Ну так что?

Малкольм глубоко задумался.

– Нет, сэр, ни разу такого не было, – наконец, промолвил он. – Знатные дамы и господа у них бывали… ну, и священники… но маленьких детей я не видел.

– Ясно. Спасибо, Малкольм.

Малкольм растопырил пальцы и ухитрился подхватить все три бокала под донышки одной рукой. В другой руке он уже держал стопку тарелок.

– Грудной ребенок? – прошептала Аста по дороге в кухню.

– Тут какая-то тайна, – с явным удовольствием откликнулся Малкольм. – Может, это сирота.

– Или что похуже, – мрачно добавила Аста.

Малкольм поставил тарелки на сушилку (как обычно, не удостоив Элис даже взгляда) и сообщил, что джентльмены желают пудинг.

– Твой отец утверждает, что один из них – бывший лорд-канцлер, – заметила мать, раскладывая по мискам печеные яблоки.

– Они расспрашивают про монастырь.

– Справишься? Смотри, а то миски горячие.

– Ничего, зато маленькие. Я донесу.

– Будем надеяться. Если уронишь яблоки лорда-канцлера, попадешь в тюрьму.

Малкольм справился с мисками на «отлично», хотя по дороге они и вправду сильно нагрелись. Джентльмены больше ни о чем не спрашивали, только заказали кофе, и Малкольм принес им масляную лампу, а потом поспешил на кухню за чашками.

– Мам, ты ведь знаешь, что к монахиням иногда приезжают гости? Ты не слыхала случайно, им ребенка не привозили?

– А зачем тебе это знать?

– Это не мне. Это они спросили – ну, лорд-канцлер и его друзья.

– И что ты им сказал?

– Сказал, что, наверное, нет.

– Вот и правильно. Сходи-ка в бар, принеси еще стаканов.

Уже в баре, где за шумом и смехом никто бы ее не услышал, кроме Малкольма, Аста прошептала:

– Ты заметил, что она испугалась? Когда ты спросил, Керин сразу проснулся и навострил уши.

Керином звали деймона миссис Полстед, ворчливого, но снисходительного барсука.

– Просто это было неожиданно, – сказал Малкольм. – Когда они спросили меня, ты наверняка тоже удивилась.

– Ничего подобного. Я и виду не подала.

– Ну, зато я удивился. И по мне наверняка было видно.

– Спросим монахинь?

– Думаю, стоит, – согласился Малкольм. – Завтра. Они должны знать, что о них кто-то расспрашивает.