Любимая для колдуна. Лёд - Елена Болотонь Страница 4

Утро пришло с криками петухов. Стылый воздух заставил меня сжаться в комочек, а потом — соскочить с убогой лежанки в попытке согреться. Печка, конечно, давно погасла. Михи не пришёл, хотя и обещал. Сбегала в сени, там же умылась: нашла медный таз и кувшин с холодной водой.

Вернувшись, зацепила взглядом деревянный сундук, стоящий в углу комнатушки. Подскочила к нему и с трудом откинула тяжёлую крышку. Обрадовалась: внутри нашлись женские вещи. Вытянула первый попавшийся тёплый халат и облачилась в него мехом наружу. Получилась этакая летняя шубка, подобная наряду ночной незнакомки. Уверена, та девчонка и есть потерянная Евкия, с которой Михи меня усердно путал.

Только собралась бежать подобру-поздорову, как в комнату ввалился Михи. При свете дня он выглядел ещё более громадным, чем ночью. Увидев меня, вскинул брови. Широкой ладонью схватился за бороду.

— Евкия… Как ты оделась?

— Меня зовут Ева!

Не собираясь сдаваться, я прямо посмотрела ему в глаза.

— Шубу снимай, Ева… — выдохнул он печально.

Я прищурилась.

— Зачем?

— Надо правильно одеться, а то люди засмеют.

Содрав с меня халат, он вывернул его мехом вниз.

— Надевай! — проследил и довольно хмыкнул: — Ну? Готова? Ехать пора.

— Куда?

— Как же? На рынок, в город. Лошадь стоит.

— В город?

Я даже обрадовалась. Всё, что нужно, — осмотреться. Мегаполис большой, находится рядом. Настроение стремительно поднялось, и я выскочила на воздух.

Во дворе стояла телега, запряжённая гнедой кобылой. Вся в инее, лошадь помахивала хвостом. Вокруг — на зелёной траве, на листьях деревьев — тонким слоем лежал снег. Июльские заморозки мне не понравились. Что-то было не так.

Я позволила усадить себя на телегу и молчала, пока мы не спустились с холма. Перед нами простиралась равнина с полями. На кочках в телеге позвякивали бутылки, наполненные молоком или кефиром, подскакивали горшки и странные плоды, похожие на красные тыквы.

— А город где? — спросила я, разочаровавшись увиденным.

— Там! — махнул Михи в сторону одинокой горы. — Ехать три часа.

Я закрыла лицо руками. Всё же схожу с ума.

— Какой сейчас год? — спросила, бодрясь.

Михи тяжело вздохнул, но ответил:

— Говорят, шесть тысяч тридцать шестой от узаконил древнего.

— А месяц какой?

— Райван. Самый тёплый месяц в году.

Я ущипнула себя. Больно.

— И какая страна? Россия? Киевская Русь? Княжество?

Михи повернулся. Ещё раз вздохнул.

— Непонятные ты слова говоришь постоянно, Евк… Ева. Это пятое королевство из девяти.

— Всего девяти?

— Чёрная Пустошь растёт. И если б не наш колдун, охраняющий территорию…

— Кто?

Новый удручённый взгляд громилы подсказал, что мой вопрос не к месту.

— Покажу тебя вечером знахарке, — кивнул сам себе Михи, принимая, по-видимому, важное решение. — С тобой явно что-то не то. Ну, хозяйка! Ну, постаралась!

Оставшийся путь мы молчали. Я успела поплакать, посмеяться в голос, спрыгнуть с телеги, снова залезть на неё…

В голове не укладывалось каким образом, но, похоже, я попала в прошлое. Хотя нет. Какой там — в прошлое? Я никогда в жизни не слышала ни о королевствах, ни о Пустоши, ни о колдуне, охраняющем территории. Ко всему прочему я понимала местную речь, словно родилась здесь.

А ещё очень хотелось домой. Только как вернуться?

Чуть оранжевое, похожее на апельсин, солнце практически не грело. Даже представить страшно, каково здесь зимой. В мрачном оцепенении прошло около двух часов, пока мы доехали до нужного места. Нас встретили каменные стены и несколько башен, стоящих в стороне от города.

Примерно через полчаса копыта лошади застучали по булыжной мостовой, и мы двинулись на площадь. Там Михи планировал остановиться, чтобы начать торговлю.