Реквием по солнцу - Элизабет Хэйдон Страница 4

Гончарная мастерская, Ярим-Паар, провинция Ярим

КАК РЕКИ НЕИЗБЕЖНО впадают в моря, так в Ярим-Пааре все сведения, общедоступные и тайные, рано или поздно стекались к Эстен.

И Слит это знал.

Какие бы секреты ни открывались под палящим солнцем Ярим-Паара, высушивавшим красно-коричневую глину дорог разрушающегося северного города, или в темных прохладных переулках Рынка Воров, бескрайнего, смрадного базара, где ни днем, ни ночью не стихала торговля, экзотическая и жуткая, — Эстен обязательно о них узнавала.

Это было неизбежно, как смерть.

А поскольку утаивание секретов могло повлечь за собой смерть, лучше было стать источником новых сведений для Эстен, чем пытаться что-то от нее скрыть.

Хотя и не всегда.

Слит с беспокойством посмотрел вверх. Ремесленник, надзиравший за работой Слита и других учеников, разминал ноги в тени высокой открытой печи для отжига, ища спасения от жара, — сейчас он не обращал на мальчишек ни малейшего внимания. Боннард, тучный мужчина, искусный мастер по изготовлению керамики, не имел себе равных в работе с мозаикой, но надзиратель из него получился никудышный. Слит вздохнул и вновь осторожно засунул руку в необожженный кувшин, стоявший на нижней полке.

Вчерашняя находка оставалась на прежнем месте, на дне кувшина.

Еще раз убедившись, что Боннард смотрит в другую сторону, Слит быстрым движением — чтобы не заметили работавшие рядом мальчишки — взял глиняный кувшин и засунул под мышку. Никто даже не взглянул на него, когда он вышел из мастерской и направился во двор, в уборную.

Слит уже давно привык к вони, которая на него обрушивалась, стоило ему отодвинуть в сторону мешковину, закрывающую вход. Нырнув внутрь, он тщательно задвинул ее за собой и осторожно засунул влажные, слегка дрожащие пальцы внутрь кувшина. Вытащив свою находку, он принялся рассматривать ее в свете луны, проникавшем сквозь щели уборной.

Перед его глазами возникло черно-синее сияние.

Слит очень осторожно повернул круглый диск, тонкий, словно крыло бабочки, и лунный свет отразился на его идеально гладкой поверхности. Внешний край был острым как бритва — вчера Слит сильно поранил руку, когда случайно засунул ее в глиняный кувшин.

Вероятно, он бы этим удовлетворился, решив, что странный металлический диск является каким-то неизвестным инструментом, но его внимание привлекла темная липкая тень, портившая поверхность диска. Слит дрожащей рукой перевернул диск.

Тень не исчезла.

След засохшей крови.

На Слита нахлынули воспоминания. Три года назад его и других учеников-первогодков разбудил посреди ночи отчаянный перезвон колоколов. Они выскочили в коридор, но их бесцеремонно отпихнули в сторону ремесленники, бежавшие в мастерскую. То, что Слит чуть позже увидел в мастерской, не давало ему заснуть в течение многих ночей.

Огромные котлы с кипящей массой для изготовления изразцов были перевернуты, по полу растеклась раскаленная лава. Трое учеников, работавших в ночную смену, исчезли. Лишь одного из них удалось найти, когда фарфоровая масса остыла. Тела двух других — Омета, бритого наголо ученика пятого года, который нравился Слиту, и Винкейна, жестокого парня, обожавшего злые шутки, — больше никто не видел. Пропали и человек десять ремесленников из ночной смены.

Но хуже всего дела обстояли с нишей, откуда начинался туннель, который копали мальчики-рабы: вход в него наполнился кипящей лавой, а потом каким-то образом вспыхнул огонь и фарфоровая масса затвердела, превратившись в неприступную керамическую стену.

В ночь катастрофы Слит во второй раз в жизни увидел Эстен, владелицу мастерской и главу Гильдии Ворона, объединявшей изготовителей керамики и черепицы, стеклодувов и других ремесленников, а также служившей прикрытием для самой жестокой и гнусной банды Рынка Воров.

В первый раз Слит увидел Эстен, когда поступал учеником в мастерскую по производству изразцов. И хотя ее лицо отличалось темной красотой, фигура была хрупкой, а улыбка ослепительной, она буквально излучала опасность, и Слита, которому тогда исполнилось девять лет, начала бить крупная дрожь, едва его подвели к ней. Эстен оглядела мальчика с ног до головы, словно собиралась купить борова, затем кивнула и небрежно махнула рукой. Сделка состоялась, бумаги подписали, и с тех пор его жизнь больше ему не принадлежала. С того дня страх, родившийся в его душе, постоянно преследовал Слита.

Теперь выяснилось, что этот страх может стать еще сильнее.

В ночь катастрофы он увидел Эстен во второй раз. Холодное равнодушие первой встречи исчезло, ему на смену пришла такая ослепительная ярость, что Слиту показалось, будто сейчас на него обрушатся небеса. Он попытался выбросить из головы образ стремительно шагающей Эстен, пинающей обломки застывшей лавы, хлопающей дверями, швыряющей на землю горшки, бьющей готовые изразцы, — ее черный гнев искал выхода, рвался наружу. Оставшиеся в живых ремесленники вздрагивали от ее взгляда и едва не умерли от страха, когда бешенство Эстен сменилось холодной злобой.

Наконец, примерно через час, Эстен остановилась и обвела ледяным взглядом собравшихся ремесленников и учеников.

— Это не случайность, — негромко заявила она, четко выговаривая слова.