Теневые игры - Ксения Чайкова Страница 4

Жуй скорчил такую мрачную гримасу, словно на его глазах дюжие молодцы из гильдии грабителей вскрыли тщательно запрятанный под половицей тайник и теперь с превеликим энтузиазмом вытряхивают все, что нажито непосильным трудом за десять лет содержания прибыльного трактира. Что делать дальше, он не знал. Оставалась, правда, надежда на благоразумие и рассудительность объекта притязаний щеголя, но что-то подсказывало бывшему храну, что надежда эта настолько зыбкая и иллюзорная, что на нее и внимания обращать-то не стоит.

- Миледи, не соизволите ли вы осчастливить меня до конца моих дней и подарить мне вальс, на который я дерзаю вас пригласить? - безукоризненно вежливо и учтиво выпалил щеголь, склонив голову и щелкнув каблуками около стола, за которым остались сидеть двое мужчин и та самая пепельноволосая скандалистка, что одним движением ухитрилась бессовестно возмутить спокойствие и нарушить покой в мирном трактире. Теперь девушка равнодушно почесывала ушастую башку своего демона, делая вид, что это не она полчаса назад громогласно требовала хорошей музыки и танцев.

Девушка вскинула на "дерзающего" изумленные глаза и захохотала в голос:

- Ты что, белены объелся, Торин? Какой тебе вальс? Здесь же не светский раут! И с каких это пор ты стал обращаться ко мне на "вы"?

- Не вальс? А что же тогда тут танцуют? - в свою очередь удивился мужчина, привычно пропустив мимо ушей остальные подковырки.

- Ну скажем, верруту,- передернула плечами девушка. Судя по лицу Торина, такое слово он слышал впервые в своей жизни. Храна горько вздохнула и тут же, разобрав первые аккорды мелодии, которую начали наигрывать музыканты, порывисто вскочила: Смотри и учись!

Франту действительно осталась только роль пассивного наблюдателя: ничего подобного танцевать он не умел, и теперь бестолково таращил глаза на быстро образованные троицы - одна девушка и двое мужчин, с явным удовольствием прихлопывающие в такт, а потом легко и грациозно срывающиеся с места. Веррута была старинным народным танцем, любимым жителями Райдассы вот уже не первое столетие и требующим немалого умения и сил. Стремительный темп не давал ни секундной передышки, девушка резво перелетала от одного партнера к другому, да еще ухитрялась, не сбивая дыхания, мурлыкать песенку о том, как тяжело выбрать одного ухажера из двух, одинаково сильных, умелых и красивых. Певичка в расшитом блестками шелестящем платье, стоя на сцене, старательно выпевала те же слова, но они звучали отнюдь не так легко и насмешливо, как у танцующих девушек.

А Торин безнадежно смотрел на беспечно веселящуюся наемницу и вспоминал, как она, разряженная в шелка и атласы, вальсировала с благороднорожденными на приеме, и улыбалась им, и обмахивалась веером, и старательно прятала недобрых демонят, пляшущих в глубине мрачных темно-шоколадных глаз. Приходилось признаться: узкие штаны из потертой кожи и тонкий темно-синий свитер, а также стремительная народная пляска с быстрыми напевами и прихлопами в такт шли ей намного больше, чем роскошное кружевное платье цвета облитой сливками лаванды и неспешный чинный вальс под томные звуки оркестра. А сильные, гибкие наемники, продающие свои умения и жизнь за звонкую монету, годились в партнеры этой мрачной темноглазой девушке уж точно больше, чем слащавые, выхоленные до кончиков ногтей и насквозь фальшивые аристократы. Да, здесь - в третьесортном трактире, танцевать под пронзительные звуки расстроенных лютен и щемящие душу напевы менестрелей, в компании наемников, телохранителей и убийц,- Тени самое место. А вовсе не в трепещущем свечными огоньками зале, на обитой бархатом кушетке, с бокалом дорогого вина в руке и с легкой светской беседой на чуть подкрашенных алым устах.

Но попробовать обтесать ее все же определенно стоило. Торин, минут двадцать наблюдавший за отчаянным весельем людей, привыкших при первой же возможности хватать счастье огромными кусками и не знающих, доживут ли они до следующей порции положительных эмоций, весьма неразумно решил высказать наемнице свои благие намерения и попытался перехватить ее. Да куда гам! Не родился еще тот благороднорожденный, который смог бы остановить храну, если той этого не хочется. Тень казалась Торину приливной волной: она была быстра и стремительна, могла сбить с ног и даже потащить за собой, но удержать ее не было никакой возможности; сколько бы он ни разводил руки и не сжимал пальцы, в них оставался только воздух. А наемница ускользала, и улыбалась, и даже ухитрялась изредка подмигивать надувшемуся аристократу, и слегка помахивала рукой, словно приглашая его встать и разделить простонародное веселье. Это Торина-то, единственного наследника райдасской ветви графов Лорранских, лучшего среди благородных танцора и галантного шутника, способного развеселить любую девушку и развлечь любую матрону!

Обозлившись, Лорранский с небывалой для него сноровкой сделал выпад и поймал наемницу за запястье. Та лишь улыбнулась, чтобы через секунду одним неуловимо-изящным движением выскользнуть из захвата, а вот одному из партнеров Тени это отчего-то очень не понравилось.

Лорранский, как и каждый представитель всякой расы мира подлунного, знал, что с хранами лучше не связываться. Любой, даже раненый, обессилевший от боли и потери крови представитель этой гильдии способен в одиночку разметать команду из пяти, а то и десяти привыкших действовать вместе солдат. Но в жизни каждого человека случаются ситуации, когда здравому смыслу просто не под силу докричаться до своего хозяина. Вот подобный случай и произошел с Торином. Нашла, как говорится, коса на камень.

Впоследствии Лорранский и сам не мог понять, как он, в общем-то довольно неуклюжий, слабый и трусоватый человек, смог ударить храна. Да еще и не схлопотать ответную, наверняка прикончившую бы его оплеуху. Правда, в последнем была повинна исключительно Тень: поняв, что незадачливый претендент на ее общество вздумал ввязаться в потасовку с человеком, намного превосходящим его и силой, и умениями, девушка легко вклинилась между ними, в стремительном рывке поймала уже занесенную для воспитательного удара руку храна и попыталась погасить скандал в зародыше. Увы, легче было перекрыть широкую, полноводную Неарту, омывающую своими водами набережные в самых престижных районах столицы, чем пресечь распространение скандала и драки в трактире "Сломанный меч". Разумеется, не все посетители были объяты героическими порывами, но и тех, кто мигом возжелал показать свою силушку и удаль, как раз хватило для большой, крупномасштабной потасовки. Той потасовки, которую завсегдатаи потом вспоминали долго и с удовольствием, удовлетворенно констатируя: "А неплохо мы тогда повеселились" - и перечисляя свои синяки, ссадины и ушибы, а также имена тех, кто их нанес.

Торину отличиться на ратном поприще не дали: сильная рука без сантиментов сгребла его за шиворот и поволокла к окну, а ноги, обутые в невысокие сапожки на каблуках, лишь раз отвлеклись от поспешных шагов ради того, чтобы поощрительно подтолкнуть растерявшегося аристократа коленом чуть пониже спины.

- Тьма, за мной! - повелительно крикнул звонкий, чуть встревоженный и одновременно бесшабашно-веселый голос, пока руки, отпустившие Лорранского, быстро открывали оконные шпингалеты и распахивали створки.- Торин, не стой овцой! Лезь!