Стальная петля - Роман Глушков Страница 4

– Убью, – пообещал я, но, едва пленник снова напрягся, уточнил: – Только не сегодня. Вот пошлют тебя снова за моей головой, тогда и убью. А пока живи и радуйся, что не успел разозлить Геннадия Валерьича как следует. Обычно у меня с вашим братом-охотником разговор короткий… Прощай, недотепа.

И, развернувшись, я собрался было двинуться прочь, однако не успел сделать и пяти шагов, как сталкер меня окликнул:

– Эй, погодите! Вы, кажется, что-то обронили!

Я оглянулся. Все еще сидящий у столба энергик указывал пальцем на лежащий перед ним белый пластиковый прямоугольник. Небольшой – аккурат размером с мой офицерский билет. Собственно говоря, оттуда этот листок и выпал, очевидно, когда я выхватывал револьвер. Выпал и едва не потерялся. А я еще узловика недотепой обозвал! Сам-то чем лучше его?

Оброненный мной кусочек пластика являлся обычной фотографией, упавшей на землю изображением вниз. Я решил вернуться и подобрать ее, но сталкер меня опередил. Отстранившись от столба, он протянул руку и первым поднял мою потерю. После чего так и остался сидеть на корточках, с интересом разглядывая снимок.

Поначалу меня это рассердило, и я хотел было потребовать у наглеца немедля отдать мне фото. Но, заметив вмиг посветлевшее лицо узловика и тронувшую его губы улыбку, вдруг ощутил, как моя злоба стремительно испаряется, а на ее место приходит изрядно позабытая мной за минувшие годы жалость. Жалость к этому обделенному отцовским вниманием, но явно не деньгами простаку. Который, желая отомстить ненавистному родителю, снабжает его капиталами Орден Священного Узла; разумеется, теми капиталами, к которым нерадивый сын имеет доступ. А уж Командор найдет способ, как выжать из неофита побольше средств. Если уже не выжал из него все до копейки. Сомнительно, чтобы Хантер отправил на верную смерть – а ловля Алмазного Мангуста для такого глупого сталкера ничем иным закончиться и не могла – одну из своих «дойных коров».

– Кто это? – спросил продолжающий улыбаться узловик, не сводя взгляд с фотографии.

– Это моя жена Елизавета и наша десятилетняя дочь Аня, – ответил я, после чего счел необходимым уточнить: – Вернее, Ане исполнилось десять, когда был сделан этот снимок. К сожалению, более нового у меня пока нет… до поры до времени. Вот так я и слежу за тем, как растет моя дочь. Пять лет уже слежу. Обидно, конечно, но что поделать, раз по-другому нельзя.

– Она милая, – почтительно заметил рыцарь. – И ваша жена тоже очень красивая… Это точно… – И, протянув мне фотографию, признался: – А меня Георгием зовут. Георгий Дюймовый… В смысле, фамилия моя такая. Не то чтобы она была сильно известна там, за Барьером, но в деловых кругах моего отца хорошо знают. Осип Дюймовый – владелец нескольких транспортных компаний. Ну, вы понимаете: туризм, грузоперевозки и все такое.

– Понимаю, – кивнул я, пряча фотографию обратно в офицерский билет, и усмехнулся: – Ты небось, Жорик, в Священный Узел подался еще и потому, что в Ордене прозвища друг другу давать не принято, верно? Как ни крути, а «брат Георгий» звучит куда солиднее, чем… Ну, ты тоже меня понимаешь.

– Ага, – усмехнулся мне в ответ узловик, правда, не слишком весело. – Вы угадали: меня в школе Дюймовочкой аж до пятого класса дразнили. В общем, пока в спортивную секцию не записался и сдачи давать не научился. После этого сразу отстали. А когда поняли, кто у меня отец и сколько он мне выдает на карманные расходы, все до единого стали в друзья напрашиваться. Сначала в школе, затем в институте. Только ну их к черту таких друзей, правильно? Эх, знали бы вы, Геннадий Валерьич, сколько мы, бывало, за одну ночь в клубах бабла просаживали! Ужас!..

– А сколько ты уже Командору отстегнул, если не секрет? Он ведь тоже тебя не за бесплатно братом называет, – ехидно полюбопытствовал я, нехотя втягиваясь в разговор. Редко, очень редко мне доводится вот так, по-простецки, поболтать в Зоне со сталкерами. А особенно с теми, кто приходит меня убить.

Жорик уставился на меня с таким обиженным выражением лица, будто я не задал ему откровенный вопрос, а отвесил пощечину.

– Нет, ну вы скажете тоже! – набычившись, проворчал он. – Это ж две очень большие разницы: на выпивку, травку и девчонок деньги спускать или помогать моим братьям делать большое, нужное дело! Я ведь давно не маленький, могу отличить, что хорошо, а что – плохо!

– И все-таки, – настаивал я, – сколько ты, брат Георгий, уже потратил на поиски Узла, установление нового мирового порядка и прочую благотворительность?

– Мне для братьев ничего не жалко! – ответствовал рыцарь, чье самолюбие было явно задето моей дотошностью. – Я – реалист и осознаю, что даже на благие дела порой нужны немалые средства. Все деньги, какие у меня были, я передал Ордену! Зачем они мне в Зоне, сами посудите? Братья снабдят меня всем, что необходимо, и всегда придут на помощь в трудную минуту. Мы – одна семья! Великая семья! И если бы отец не заблокировал мои счета, я помогал бы Ордену деньгами и поныне. Но поскольку это больше невозможно, значит, я обязан проявить себя в другом священном деле. Например, в поиске Избранного. Таков мой рыцарский долг!

– Все ясно. Именно так я и думал, – хмыкнул я, довольный тем, что раскусил простофилю еще до того, как он сам мне во всем признался. – И как, Жорик, ты теперь оправдаешься перед Хантером в том, что не убил меня? Ведь братья на тебя рассчитывали, а ты их подвел.

– Да запросто, – пожал плечами сталкер. – Меня послали убить Избранного, но поскольку вы – точно не он, значит, тот, кто подсунул Командору эту информацию, допустил ошибку. Скажу всю правду: так, мол, и так, мы пользовались ложной информацией – Алмазный Мангуст вовсе не Избранный, а обычный человек… Ну, то есть не совсем обычный, но явно не тот, кто нам нужен. Скажу еще, что вас зовут Геннадий Хомяков и что за Барьером у вас есть семья, и вообще…

– И о моей семье, Жорик, и обо мне Командору давным-давно все известно, – перебил я собеседника. – И если бы Хантер мог до нее добраться, он, не мешкая, сделал бы это, не сомневайся. Он охотится за мной не потому, что считает меня Избранным. Все дело в этом. – Я щелкнул пальцем сначала по своему алмазному глазу, а потом по камню, вплавленному мне в шею рядом с гортанью. – Орден, «барьерная» мафия, сталкеры-одиночки, которые по локациям промышляют, – все хотят мои сокровища к рукам прибрать. Да и у тебя, гляжу, глаза загорелись – тоже небось был бы не прочь таким камушком разжиться?

– Да нет, я с камнями как-то не очень… Их ведь надо еще в деньги обращать, а это столько проблем! А то еще возьмут и не заплатят – самого прикончат, а товар просто так отберут, – попытался вяло оправдаться рыцарь и отвел глаза, дабы они не выдали, что он, мягко говоря, лукавит. – Но почему вы Орден и мафию под одну гребенку стрижете? Неужели всерьез боитесь, что Командор захватит вашу семью в заложники, как поступили бы бандиты?

– Боюсь, Жорик. Еще как боюсь, – признался я. – Поэтому в свое время и сделал все возможное, чтобы такого не случилось. Если бы Орден и мафия могли, они давно схватили бы мою жену и дочь. Семь превосходных бриллиантов, каждый – величиной с абрикос… Против такого искушения даже будущие спасители мира, такие, как твой Савва Хантер, не устоят! И пойдут на любые меры, чтобы заполучить эти камушки. Я это предвидел еще до того, как в Зону подался, и сделал все возможное, чтобы данная проблема меня не беспокоила. Думаешь, стал бы я просто так разгуливать по Зоне с этой фотографией в кармане и рассказывать тебе о Лизе и Анечке?