Укротитель. Поводырь чудовищ - Григорий Шаргородский Страница 4

Мир был очень похож на земной, но все же это далеко не Земля. И, словно подтверждая мою позднюю догадку, над лесом показался краешек огромного солнца. Впрочем, привычное Солнце огромное светило напоминало мало, хорошо хоть свет был более или менее привычного спектра.

От созерцания окрестностей меня оторвал совсем уж отчаянный визг. Девчушка вот-вот должна была сорваться прямо в зубы крокодилообразного монстра.

Бросаться на помощь сломя голову было глупо, и я быстро оценил обстановку (жаль, что не сделал этого чуть раньше).

Так, блокировать челюсти этого монстра бесполезно, если у него и есть рефлекс мертвого хвата, то такие зубы перекусят руку даже с самой толстой намоткой, а у меня только футболка. Но вариант был — ошейник на зубастой животине подсказал дальнейший план моих действий.

Короткий свист отвлек «собачку» от ее жертвы.

— Молодец! Хо-оро-ошая собака, — начал хвалить я зверя, пользуясь нехитрым приемом старых собаководов.

То, что домашние питомцы способны понимать человеческую речь, является выдумкой. Максимум — они способны связать определенные сочетания звуков с некими действиями, к которым их приучили. Звери реагируют только на интонацию, зато очень хорошо понимают, когда их хвалят, а когда ругают. Также они прекрасно понимают угрозу, поэтому я уронил нож в траву и чуть присел, скорчив умильную рожицу.

Собакокрокодил удивленно уставился на меня, не понимая, за какие такие заслуги его хвалит этот незнакомец. Подобное обращение он слышал только от хозяина и близких ему людей, а значит, незнакомец может оказаться другом хозяина. Но его запах незнаком! Тогда чего ж он хвалит? В такие моменты тренированные звери привыкли полагаться на команду хозяина, но хозяина-то рядом не было.

Сразу хочу уточнить, что такой прием работает далеко не всегда, но это в любом случае лучше, чем кидаться на большого зверя с палкой или, хуже того, убегать.

— Молодец, красивый пес, умничка. — Уверен, что местные обитатели говорят не на русском языке, но, как уже говорилось, язык был совершенно не важен. — Большая, красивая, умная собака.

Продолжая умильно улыбаться, я подошел к дереву и аккуратно поймал на руки обессилевшую девочку. Зверь шагнул назад и вновь зарычал.

— Что случилось, хороший мой? Что такое, красавец? — Мой голос источал мед, но строго определенной концентрации. Здесь не должно быть ноток лести или уговоров, только уверенная похвала, ведь страх будет сигналом к атаке.

Время нерешительности зверя стремительно утекало. В принципе я планировал забросить девчушку на ветку и попробовать успеть залезть туда сам. К счастью, делать этого не пришлось. К счастью, потому что древолаз из меня аховый.

Со стороны поселения донесся сердитый голос, и зверь тут же убежал, подарив мне напоследок недоверчивый взгляд. Только теперь я заметил, что у нашего спектакля были зрители. Пока я уговаривал агрессора, из поселка подтянулось с десяток людей, одетых, как я и ожидал, в славянском стиле. Но ближе они подходить не стали. А вот одетый в красную рубаху и синие шаровары бородатый мужик оказался решительнее, и это не удивительно, потому что зверь принадлежал ему.

Незнакомец явно хотел сказать мне какую-то гадость, но, осмотревшись вокруг, понял, что ругать меня не за что. Народ загудел, переговариваясь, и, увы, в их речи я узнал лишь пару слов, и то приблизительно. Смысл остальных ускользал от меня полностью.

Неловкую паузу нарушило появление бегущего по тропинке человека. Одет он был значительно беднее хозяина зверя, но это не помешало ему налететь на бородача с криком. «Крокодиловод» ответил ругательствами, но на агрессию не пошел и даже сдержал зарычавшего питомца. Впрочем, слушать его никто не стал. Русоволосый мужик с повязкой на лбу тут же оставил спор и, подбежав, вырвал у меня девочку. Он немедленно начал ощупывать ее на предмет повреждений, приговаривая ласковые слова, которые для меня по-прежнему звучали непонятно.

Мне же оставалось стоять среди всей этой кутерьмы истуканом, совершенно не понимая, как действовать. Я наверняка сделал доброе дело. О причинах происходящего особо гадать нечего, скорее всего девочка полезла туда, куда нельзя, — возможно, в чужой сад — и нарвалась на сторожевого зверя. Образовалась погоня. Сторож исполнял свои обязанности, и ему было плевать на возраст нарушителя, да и его хозяина подобные нюансы мало интересовали. В итоге все закончилось благополучно, а у меня здесь появился как минимум один доброжелатель. Один — потому что остальные смотрели в мою сторону предсказуемо настороженно, а вот хозяин зверя рассматривал с неприятным интересом.

Перепуганный отец наконец-то оторвался от дочки и, похоже, как и я, заметил взгляд бородача. Он попытался мне что-то объяснить, но лишь вздохнул, встретив непонимание. В это время бородач в красной рубахе развернулся и быстро повел пса в поселение. Вроде ничего странного, но это почему-то не понравилось моему доброжелателю.

Он побледнел и глубоко задумался. Через пару секунд русоволосый «очнулся», стукнул себя кулаком в грудь и, как мне показалось, представился.

— …Богша.

И никаких тебе «аз есьм». Какой-то здесь не тот старославянский.

— Сла… — начал я, но быстро поправился. Родители дали мне вполне нормальное для здешних имя, так что ничего выдумывать не придется. — Владислав.

— Лепо, Владислав.

О, хоть что-то знакомое.

Наше знакомство приободрило Богшу, и он вновь залепетал, да так быстро, что не каждый местный смог бы его понять, что уж говорить обо мне. В очередной раз осознав, что его не понимают, Богша толкнул свою дочь в сторону стоявших поблизости женщин, а затем, ухватив меня за руку, потащил за собой.

Сначала мы шли в направлении поселения, и я даже обрадовался, что меня хотя бы покормят, но, увы, мы так и не вошли в створ деревянных ворот, замыкавших кольцо высокого частокола. У самых ворот Богша свернул с главной тропинки, и мы пошли в обход.

За острыми верхушками толстенных кольев виднелись остроконечные крыши деревянных изб. Архитектурный стиль был похож на старорусский, но все же с примесью чего-то незнакомого.

Пройдя возле частокола, мы немного попетляли по проходам между полями-огородами и нырнули в лес. Очень хотелось спросить у Богши, что он задумал, но возрастающее беспокойство на его лице заставило промолчать.

Пока мы шли, мой новый друг постоянно что-то говорил, так что была возможность прислушаться к языку, который, скорее всего, станет для меня основным. Не скажу, что являюсь большим специалистом в языках, но возможность слышать старославянский в церкви у меня была. В речи Богши присутствовала та же мелодика, но при этом присутствовало много слов с каркающим германским звучанием.

Сделав выводы насчет языка, я переключился на окружающий мир. Внешне лес мало отличался от земного. Отличия конечно же были, но, как уже было сказано, все заключалось в разнице линий и оттенков, а не форм и основных цветов. От другой планеты ожидалось больших странностей. О том, что я уже не на Земле, постоянно напоминал огромный солнечный диск над головой.